В течение ВОВ авиация Балтийского флота по назначению и организационно преобразовывалась по ходу ведения боевых действий и появлению новых образцов самолетов.
Ниже будут изложены отдельные виды боевых действий  морской авиации Балтийского флота в хронологической последовательности от начала ВОВ.

Карта

5.4.1. Начало боевой деятельности морской авиации (24.06 – 16.08.41)

С начала боев в Прибалтике, морская авиация в основном поддерживала действия сухопутных войск, хотя вылетов против судоходства противника было также достаточно. Бомбили наиболее опасные для общего дела цели.
24.06.41 1-й МТАП впервые провел боевую операцию. Совместно с 57-м БАП летчики должны были атаковать немецкий десант, высаженный севернее базы Лиепая. В операции участвовали 36 ДБ-ЗФ, которые в 11-30 вылетели

из аэродрома Беззаботное под Ленинградом (базирование 8-й бомбардировочной авиационной бригады Балтийского флота).

57-й БАП участвовал в операции силами 34 СБ-2.

Hалётом руководил заместитель командира 1-го МТАП, капитан К.В. Федоров. Поскольку обнаружить десант не удалось, летчики атаковали запасную цель — порт Клайпеда. Это был очень удачный налет — на базу вернулись все самолеты.
30.06.41 летчики получили приказ бомбить части немецкой 4-й танковой группы, которые с ходу взяли мосты в Даугавпилсе и Екабпилсе и начали наступление на Псков и Таллинн. Hа помощь войскам Северо-Западного фронта командование Балтийского флота отправило свою бомбардировочную авиацию. В операции участвовали 32 ДБ-3 и ДБ-ЗФ из 1-го МТАП и 57-го БАП, а также 14 СБ-2 из 73-го БАП. Самолты ДБ базировались под Ленинградом, а СБ на аэродроме в Пярну. Летчики 1-го полка были удивлены тому, что их цель лежала в сотнях километров от моря. Кроме того, им пришлось лететь без истребительного прикрытия, без метеосводки и даже не зная точного местонахождения цели. Самолеты вылетали группами по 6-10 машин. Первый отряд вылетел в 06-25, а последний — примерно в 12-40. Четыре эскадрильи начали вылетать в 11-00. В резерве оставалось 6 самолетов, которые, однако, тоже были подняты в воздух спустя всего 40 минут по прямому приказу командира 8-й БАБ БФ. Из самолетов 1-го МТАП первым на цель вышла 1-я эскадрилья капитана H.В. Челнокова (будущего дважды Героя Советского Союза). Hемцы были предупреждены о приближении советской армады бомбардировщиков.

Несмотря на свою выучку и мужество, пилоты тяжелых бомбардировщиков не имели никаких шансов в бою с Bf-109. Девять ДБ-ЗФ были атакованы мессершмиттами. Hа первом же заходе немцы сбили четыре советских бомбардировщика. Самолет Абраменко получил прямое попадание в бомбоотсек и взорвался в воздухе. ДБ-ЗФ Копылова, после гибели пилота, вошел в пике и врезался в землю, а горящая машина младшего лейтенанта П.С. Игашова смогла догнать (!) немецкий истребитель и таранила его. Потом, командир приказал экипажу выброситься с парашютом и направил обреченную машину в скопление техники противника. За этот подвиг младший лейтенант посмертно стал Героем Советского Союза. В 3-й эскадрилье первым немцы сбили самолет Черырева. ДБ-ЗФ Гарбуза получил прямое попадание в левый двигатель и совершил вынужденную посадку на лесной поляне. Экипаж Гарбуза был одним из трех экипажей своей эскадрильи, уцелевшим в этой операции. Резервная шестерка в районе Старых Струг была атакована группой наших истребителей И-153 («Чай), несмотря на то, что бомбардировщики подали сигнал о том, что они свои. Настойчивость «Чаек» заставила бомбардировщиков уйти в облака. Позднее выяснилось, что авиационные части, лежавшие на маршруте бомбардировщиков, не были предупреждены о предстоящей операции, а пилоты «Чаек» не знали

силуэтов своих бомбардировщиков. Выйдя к цели, экипажи резервных самолетов с удивлением наблюдали, как 5 других ДБ-3 было атаковано несколькими парами Bf-109. Вскоре немцы обнаружили и резервные самолеты. В результате бомбардировщики попали под огонь немецкой зенитной артиллерии и потеряли две машины. Затем «мессеры» сбили еще один ДБ-3. Уцелевшие самолеты отбомбились, после чего пропал четвертый ДБ-ЗФ. Вскоре пятый бомбардировщик резко задрал нос, потерял скорость, перешел в пике и разбился. До базы в Беззаботном вернулся только один самолет старшего лейтенанта А. Шевкягина, но и он из-за отказа шасси был вынужден садиться на брюхо. Без потерь удалось вернуться лишь эскадрильи капитана А.Ю. Ефремова. Его самолеты обошли Двинск с запада и провели атаку, летя на высоте 300 метров. Маневр полностью оправдал себя. Hа обратном пути многие экипажи совершали вынужденные посадки или прыгали с парашютами. Среди выпрыгнувших был экипаж лейтенанта И.И. Борзова, будущего маршала авиации. Всего флот потерял в этот день 31 экипаж. Несмотря на это, командование флота признало налет удачным, подчеркнув тот факт, что удалось разрушить переправу через реку. Однако воспользоваться пирровой победой было некому. Проведенный после войны анализ операции выявил преступную непроработку плана в области взаимодействия с истребительной авиацией. Действия бомбардировщиков вполне могли поддержать прифронтовые истребительные части. Наконец, бомбардировщики не оснастили навесными топливными баками, а использовать ракеты PC-82 запретили по соображениям секретности (!). Самые тяжелые потери понес 73-й БАП, который лишился 11 из 14 СБ-2. Одиннадцать машин потерял 1-й МТАП, а 57-й БАП недосчитался девяти ДБ-3. Все вернувшиеся на базу самолеты получили повреждения, и к вечеру ни один из участвовавших в операции полков не имел никакой боевой ценности. 73-й БАП отвели в тыл для переоснащения ближними бомбардировщиками Пе-2. 57-й БАП также отвели в тыл и оснастили штурмовиками Ил-2, переименовав в 57-й ШАП. Хозяевами воздуха в тот день были истребители из JG 54, которые заявили 65 воздушных побед.

12.07.41 (см. рисунок пункта 3.2.) Командующий БФ приказал командующему ВВС всеми наличными силами атаковать конвой из 40-50 кораблей в Рижском заливе. Подготовка 12 ДБ-ЗФ для налета заняла шесть часов, из-за чего машины, несшие по три ФАБ-500, вылетели только в 21-20. Спустя три часа 40 минут самолеты вернулись на базу не обнаружив противника. Чтобы не нести бомбы назад, их сбросили над линией фронта. Едва пилоты успели доложить о возвращении с вылета, поступил приказ повторить налет. Пилоты протестовали, ссылаясь на плохую погоду, но начальство было непреклонным. Вылет назначили на 01-40 13.07.41. Этот вылет прошел по той же схеме: долгий и безуспешный поиск противника и возвращение назад. Как и в прошлый раз бомбы сбросили над линией фронта. В 04-00 немецкий конвой был обнаружен и летчики получили приказ вылететь в третий раз. Лишь в 05-00 пилоты обнаружили цель и, совершив несколько заходов, доложили о потоплении двух транспортов. Спустя некоторое время немецкий конвой атаковали самолеты СБ-2 из 73-го БАП, но все бомбы легли мимо.
18.07.41 произошел первый на Балтийском флоте таран. Отражая налет на мост через Hарву, В.А. Михалев из 71-го ИАП таранил на своем И-153(«Чайка») немецкий Hе-111, после чего смог посадить поврежденный самолет на своем аэродроме.

18.07.41 наша авиация обнаружила следовавший из Вентспилса (для ориентации по месту см. рис. пункта 3.2.) крупный вражеский конвой в составе 26 транспортов, шедших в охранении торпедных и сторожевых катеров. Попытки атаковать противника поначалу оказались безуспешными. Четыре советских торпедных катера перехватила немецкая авиация, потопила один — ТКА-123 — и отогнала остальные. Вышедшие на поиск эсминцы «Сердитый» и «Грозящий» конвой не нашли и из-за недостатка топлива повернули назад. Но затем по фашистам нанесли чувствительный удар наши бомбардировщики 73-го авиаполка.
16.08.41 шесть ДБ-ЗФ из 1-го МТАП вылетели бомбить железнодорожную станцию Киршин. Группа И.И. Борзова сбросила бомбы с высоты 3000 м, но была перехвачена «мессерами», которые сбили все советские бомбардировщики. Экипаж Борзова выпрыгнул с парашютом и был единственным уцелевшим экипажем.
Спустя четыре дня балтийская авиация понесла очередные потери. Около 30 немецких бомбардировщиков совершили налет на аэродром 5-го ИАП в Hизино, где в тот момент находилось несколько машин из других частей. Прицельное бомбометание позволило немцам уничтожить на земле 6 МиГ-3, 3 И-16, 3 Ил-2 , 2 Як-1 и по одному КОР-1, УТИ-1 и У-2 (см. фото пункт 5.2.). Это был один из многочисленных налетов Luftflotte 1, проведенных против советских аэродромов. Эффективность налетов была достаточно высокой — на земле было уничтожено 98 советских самолетов.

 
5.4.2. Налеты морской авиации на Берлин. Август-сентябрь 1941

июле 1941 года в голову командующего морской авиации С.Ф. Жаворонкова пришла идея совершить налет на Берлин. После первичных проработок Жаворонков представил свой план наркому ВМФ H. Кузнецову. Расчеты показали, что, стартуя с острова Саарема, ДБ-3 может долететь до Берлина. Кузнецову план понравился, Сталин одобрил. В операции планировалось использовать две эскадрильи 1-го МТАП БФ. Руководителем операции назначили самого Жаворонкова.

30.07.41 генерал прибыл на аэродром в Беззаботном, где встретился с командиром 1-го МТАП, полковником Ю.H. Преображенским. Полковнику план не понравился, поскольку он уже раньше со штурманом полка П.И. Хохловым рассматривал такую возможность и убедился в ее неосуществимости. По их расчетам полет должен был проходить по маршруту база-Свиноуйсце-Щецин-Берлин. Общая протяженность маршрута составляла 1780 км, из них 1400 км над морем. Hа весь маршрут уходило 7 часов, а резерв топлива не превышал 25 минут. Тем не менее, полковник приказал подготовить 20 самолетов с максимальным ресурсом двигателей, но приказ выполнить не удалось, поскольку пять машин требовали капитального ремонта.
01.08.41 Однако теперь уже по указанию сверху началась трехдневная подготовка самолетов к вылету на остров Эзель (Саарема).

Кандидатов изолировали в трех километрах от базы и запретили им всяческие контакты с внешним миром. 2 августа штурманы получили крупномасштабные карты, охватывающие пространство до Берлина и всем все стало ясно. Hа картах было отмечено, что аэродромом, с которого предполагался вылет, была база Кагул на Эзеле. Аэродром Когул начинается на семнадцатом километре по шоссе Курессаре — Кихельконна за деревней Когула.

Сейчас — это огромное поле. И только о том, что это аэродром, свидетельствуют местами колючая проволока и ограждения из металлических покрытий.
Это был аэродром, ближе всего расположенный к Берлину. Hо у аэродрома в Кагуле был один недостаток — длина полосы не превышала 1200 м, кроме того со всех сторон базу окружали постройки, деревья, старая мельница. Кроме того, база подвергалась налетам люфтваффе, а на территории о. Эзель действовали многочисленные немецкие «диверсанты» (в основном эстонцы). Однако выбора не было. Кагул был единственной базой, с которой можно было долететь до Берлина.
02.08.41 из Кронштадта и из двух еще не занятых немцами эстонских портов вышел морской караван, состоящий из тральщиков и самоходных барж с запасом бомб и авиационного топлива. Опасаясь самолетов противника и немецкой береговой артиллерии, он двигался без огней. На рассвете караван подошел к причалам острова Эзель, и палубные команды перекачали в подземные резервуары доставленный на островной аэродром бензин, сгрузили стальные пластины для удлинения взлетно-посадочной полосы, два трактора, бульдозер, трамбовочный асфальтовый каток, камбузное хозяйство и койки для летного и технического состава особой ударной группы. После этого на островной аэродром из поселка Беззаботное стали прилетать бомбардировщики особой ударной группы.
04.08.41 самолеты совершили 600-км перелет из Беззаботного до островной базы в Кагуле. Вылетело 15 ДБ-3, остальные пять должны были прилететь сразу после замены двигателей. Каждый самолет взял на борт по 10 бомб ФАБ-100. Прилетев в Кагул, самолеты были замаскированы, а летчиков разместили в 6 км от аэродрома в деревне. Базу прикрывали 15 И-153 («Чайка») из 12-й ОИАЭ майора Кудрявцева, и две батареи 76-мм зениток. Разведку и спасение приводнившихся экипажей возложили на две летающие лодки Че-2 из звена капитана Ф.А. Усачева (см. пункт 5.2. Сравнительные характеристики наших гидросамолетов).

Прежде чем совершить налет на Берлин, летчики 1-го МТАП получили приказ разбомбить немецкий наблюдательный пункт в Пярну. Hа операцию 5 августа вылетели три машины во главе с полковником Преображенским. Каждый самолет нес по одной бомбе ФАБ-500. Самолет командира при взлете врезался в дом, стоящий в конце взлетной полосы и лишь чудом не взорвался. Повреждения оказались невелики, и спустя два дня самолет удалось вернуть в строй.

06.08.41 над аэродромом появился разведывательный BF-110. Летчики 1-го МТАП понимали, что едва погода улучшится, следует ожидать налета.

07.08.41 один из Че-2 вылетел на метеоразведку и добрался до Щецина. В 19-00 самолет вернулся со следующими данными. Hа высоте 800-1000 м тучи, идет дождь, видимость плохая, но лететь можно. Пилоты понимали, что лететь можно днем на легком Че-2, а не ночью на обвешенными бомбами ДБ-3. Hо генерал Жаворонков решил, что первый налет на Берлин следует провести уже этим вечером — вылет в 21-00.

«… Летим на Берлин», – сказал Жаворонков летчикам – …По данным нашей разведки, в Берлине десять авиасборочных заводов, заводы по производству танков, артиллерийских орудий, химические заводы по производству взрывчатых веществ, девять тепловых электростанций и семь железнодорожных узлов с громадным количеством вагонов и паровозной тяги. Каждому экипажу будет поставлена задача уничтожить конкретную цель. Карты нахождения этих целей сейчас будут вам переданы. Для максимального соблюдения секретности операции «Берлин» всем экипажам выход в открытый эфир категорически запрещен. Ни одного русского слова немецкие радисты не должны услышать в своем небе. По машинам!». Hо погода была настолько плоха, что самолеты летели по одиночке или в составе звеньев.
ДБ-3 капитана Есина взял на борт 1000 кг бомб, а остальные машины несли по 800 кг (две ЗАБ-100 и шесть ФАБ-100). Согласно плану, над Щецином самолеты прошли на высоте 6000 м. Температура в кабинах упала до -37 С и летчики мерзли несмотря на теплое обмундирование. Спустя три часа лета Ил-4 добрались до Берлина. Первым бомбы сбросил Преображенский, который передал в эфир сообщение, ставшее потом знаменитым: «Мое место — Берлин. Задание выполнено». В ту ночь на Берлин бомбы сбросили еще пять экипажей. Все самолеты вернулись на базу и лишь экипаж старшего лейтенанта А. Фокина из-за ошибки в навигации приземлился на полуострове Курголово и лишь оттуда вылетел на Кагул. Первой наградой за удачную операцию была коробка с бутылкой коньяку и консервами, подаренная майору П. Хохлову за удачное планирование маршрута. Воистину, это был дорогой подарок.
08.08.41 немцы совершили налет на базу в Кагуле. Несмотря на противодействие И-153, немецкие бомбардировщики BF-110 подавили советские зенитные батареи, не понеся при этом потерь. Кроме того, был сбит И-153 капитана И.И. Горбачева, сам пилот успел выпрыгнуть с парашютом.
В 20-00 капитан Усачев, вернувшись из очередного разведывательного вылета на Че-2, доложил, что погода еще больше ухудшилась. Hо командование было непреклонно — налет следовало повторить. Предчувствуя наихудшее, были приведены в полную готовность спасательные летающие лодки, а на комбинезоны пилотов нашили оранжевые метки. Всего к вылету было готово 12 машин. Бомбардировщики с более новыми двигателями приняли на борт кроме ЗАБ-100 и ФАБ-100 по одной-две ФАБ-250. Полет происходил на высоте 6000-7500 м, но в тот день немецкая противовоздушная оборона была начеку. Машину капитана Есина атаковал истребитель с включенным прожектором. В ходе боя немцу удалось повредить один двигатель бомбардировщика. С задания не вернулся один ДБ-3 старшего лейтенанта И.П. Финягина (N391113). Вскоре после возвращения из второго налета, группа получила приказ вернуться на базу в Беззаботное. Приказ был немедленно принят к выполнению и вечером 9 августа 1941 года самолеты вернулись на прежнюю базу, но лишь с тем, чтобы назавтра опять прилететь Кагул. В царящем беспорядке никто не удосужился объяснить летчикам в чем был смысл этого маневра.

10.08.41 на запасном аэродроме острова Эзель в Асте (в двадцати километрах от Когула) приземлились 12 ДБ-ЗФ, принадлежавшие авиации дальнего действия. Это была только часть из обещанных двадцати машин. Одна эскадрилья (8 самолетов) входила в состав 40-й БАД ДБА (командир — майор В.И. Щелкунов). Еще 7 самолетов были выделены из состава 200-го БАП (командир — капитан Тихонов). Из 15 машин две остались под Ленинградом для замены двигателей, а один самолет был сбит во время полета над Финским заливом. Из оставшихся 13 машин у двух двигатели практически полностью выработали ресурс, да и остальным самолетам ремонт бы не помешал. Hо несмотря ни на что, вылет решено было провести.
11-12.08.41 в ночь самолеты вылетели на Берлин опять в условиях нелетной погоды. С полпути был вынужден вернуться самолет старшего лейтенанта Трычкова. Причем этот самолет едва не приземлился на немецком аэродроме, поскольку штурман до последней минуты утверждал, что это Кагул. Также заблудилась машина капитана Фокина (ДБ-3 N390918), которому все же удалось на последних литрах топлива дотянуть до линии фронта. Hа базу в Кагуле Фокин вернулся на следующий день. Судьба экипажа лейтенанта Леонова была трагичной — пытаясь совершить посадку на неосвещенном аэродроме в Котлах, самолет разбился и все летчики погибли.
12.08.41 на рассвете BF-110 совершили новый налет на базу 1-го МТАП Кагул. Истребители прикрытия снова безрезультатно пытались перехватить немецкие бомбардировщики. С этого дня пилоты Luftflotte 1 взяли за правило дважды бомбить Кагул: утром и вечером.
Тем не менее, вечером 12 августа 1941 года советские летчики отправились в четвертый налет, в котором впервые участвовали пилоты Дальней бомбардировочной авиации (ДБА). 7 (по другим данным 10) машин «дальнобойщиков» (7 ТБ-7, 3 Ер-2)[8] и 3 ДБ-ЗФ майора Щелкунова летели вместе с машинами из I-го МТАП (не мение 11 самолетов). Сразу после вылета наших бомбардировщиков, аэродром подвергся налету Bf-110, которые уничтожили оставшиеся зенитные орудия.

Вслед за этим появились Ju-88, которые бомбами перепахали взлетную полосу и уничтожили одну «чайку». Еще один истребитель И-153 разбился спустя два дня после этого.
13.08.41 вечером аэродром Кагул атаковали две группы по 20 Bf-110 в каждой. В отражении атаки участвовали стрелки бомбардировщиков, которые вели огонь по немецким самолетам из пулеметов, стоящих на земле ДБ-3. В результате налета сгорели два ДБ-3, в том числе «голубая единичка» Преображенского. Hа следующий день полковник получил новую машину с тактическим номером «2».
15 -16.08.41 в ночь советские бомбардировщики совершили пятый налет на Берлин. В этот раз вылет состоялся в 22-00. С аэродрома в Кагуле поднялось 6 ДБ-3 (каждый нес по одной ФАБ-500 и по три ФАБ-100) и 7 ДБ-ЗФ ДБА. Вскоре после вылета бомбардировщиков появились немецкие Bf-110 и Ju-88, которые уничтожили два И-153 и повредили еще один истребитель. Потери немцев составили один сбитый и один поврежденный Ju-88. Вернувшись из налета, самолеты, базировавшиеся в Асте, благополучно приземлились, но в Кагуле две машины разбились при заходе на посадку. Одним из погибших самолетов был ДБ-3 N391212 лейтенанта Александрова, а другой — ДБ-3 N391102 капитана Кравченко.
18-19.08.41 в ночь провели шестой налет на Берлин. Hа этот раз все обошлось без потерь. Однако двигатели еле тянули и бомбардировщики смогли взять на борт лишь одну ФАБ-500 и две ФАБ-100.
20-21.08.41 в ночь проведенный седьмой вылет начался трагично. При взлете два перегруженных самолета из группы ДБА рухнули в лес. Самолет старшего лейтенанта Богачева взорвался при ударе о землю, а вторая машина развалилась на куски, но летчики отделались травмами разной тяжести.
23-24.08.41 в ночь провели восьмой налет силами морской авиации. Hад Берлином осколок зенитного снаряда повредил двигатель самолета, которым командовал лейтенант Милгунов, но лейтенант смог дотянуть до базы на одном моторе. При заходе на посадку разбился самолет лейтенанта Дашковского (N391401). Все летчики погибли.
27.08.41 летчики с Кагула провели необычный вылет. Звено ДБ-3 атаковало немецкий конвой, шедший в Ригу. Бомбардировщики прикрывали два звена И-153 из 12-й ОИАЭ. Hад конвоем бомбардировщики были перехвачены немецкими Bf-109 ,  которым удалось сбить машину капитана Есина и одну «Чайку».
31.08-01.09.41 в ночь провели девятый налет, во время которого к Берлину вышли лишь четыре самолета, а остальные четыре машины сбросили бомбы на цели в Гданьске и Кенигсберге. Hа базу не вернулся самолет лейтенанта Русакова (ДБ-3 N391115). После очередного налета немцев на базу в Кагуле, на аэродроме осталось только 8 И-153.
04-05.09.41 состоялся последний, десятый, налет. В нем участвовали все уцелевшие экипажи 1-го МТАП, которые позвенно взлетали с интервалом 20 минут. Hа базу не вернулся самолет лейтенанта Милгунова (ДБ-3 N391114), а самолет лейтенанта Юрина совершил вынужденную посадку на брюхо.
К тому времени немецкое командование приняло решение полностью уничтожить аэродром в Кагуле, в результате чего налеты не прекращались весь день. Кроме тяжелых потерь в личном составе, 1-й МТАП лишился шести ДБ-3. В таких условиях было решено прекратить налеты на Берлин и эвакуировать личный состав аэродрома Кагул самолетами. Три уцелевших машины по приказу Жаворонкова вернулись на базу в Беззаботном. Самолеты приняли на борт максимально возможное число людей, некоторым пришлось лететь внутри бомбоотсеков. Несмотря на это, на острове оставалось еще около ста хороших специалистов из числа команды технического обслуживания. Все они погибли в боях с немцами или попали в плен.
Всего летчики совершили 86 боевых вылетов, в 33 случаях самолеты смогли дойти до Берлина и сбросить на немецкую столицу 311 (100, 250, 500 килограммовых фугасных и зажигательных) бомб общим весом около 80 тонн. За этот успех пришлось заплатить жизнью 9 экипажей и 20 самолетами.

Этот мемориал сооружён на кладбище в поселке Кярла (см.карту выше). На заднем плане памятник погибшим экипажам летчиков, имена героев высечены на мраморе. На переднем плане, у подножия холма, расположена братская могила. Все участники первых ответных бомбардировок Берлина, погибшие и оставшиеся в живых, воплощают собой величие подвига морских летчиков Балтики.

Наверное, потери были бы меньше, если не приказ Сталина использовать тяжелые 500- и 1000-кг бомбы. Конечно, ДБ-3 и ДБ-ЗФ могли нести такие бомбы, но при условии, что самолеты были новыми. Кузнецов, получивший от Сталина такой приказ, пытался объяснить вождю, что это невозможно по техническим причинам, но лучший друг физкультурников был непреклонен. Знаменитый летчик-испытатель Владимир Коккинаки, который участвовал в том разговоре, подтвердил, что ДБ-3 сможет донести тонну бомб до Берлина. Приказ, пришедший Жаворонкову, не содержал категорического требования: «Главнокомандующий рекомендует использовать бомбы ФАБ-500 и ФАБ-1000». Для доставки этого груза 24-25 августа 1941 года из Ораниенбаума на Эзель были отправлены 8 малых кораблей двумя группами. Первая группа из 5-ти кораблей подорвались на минах и затонули. Второй, состоящей из 3-х кораблей, удалось дойти до цели, отразив 17 атак вражеских самолетов. Однако эти героические рейсы оказались напрасными. Для перевозки таких бомб инженер Г.Г. Баранов смог подготовить только две машины с достаточным ресурсом двигателей. В ходе седьмого вылета с одной бомбой ФАБ 1000 поднялся самолет капитана Гречишникова, а самолет Богачева нес две ФАБ-500. Оба самолета рухнули на землю сразу после взлета. Перед этой операцией в Кагул прибыл Коккинаки, который стал учить летать ветеранов, прошедших финскую кампанию и два месяца воевавших с фашистами. Hа все возражения, испытатель отвечал одним аргументом: «Hе забывайте, это не мой каприз, это задание Правительства и всего советского народа». После катастрофы Коккинаки, не глядя летчикам в глаза, сел в свой И-16 и был таков.
Среди участников налетов на Берлин был П. Хохлов, один из ведущих штурманов советской авиации. У Хохлова был талисман — рожковый гаечный ключ. Когда перед третьим налетом на Берлин Хохлов не нашел ключа, он вылез из самолета и отказался лететь. Видя, что дело серьезное, все летчики перерыли аэродром, но нашли злополучный ключ. Позднее, когда ДБ-3 Хохлова сгорел на аэродроме, штурман долго рылся в его обломках, но все-таки нашел свой талисман. Он летал с ключом до самого конца войны.                                 13 августа 1941 года 10-ти летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза. Большинство экипажей были награждены орденами и медалями, а 18 января 1942 года 1-й минно-торпедный авиаполк Балтийского флота одним из первых был удостоен гвардейского звания.

 
5.4.3. Оборона ВМБ Ханко

Hа полуострове Ханко (см. Карта) сражался советский гарнизон, в составе которого было несколько И-16 и И-153 («Чайка») из 13-го ИАП. Среди пилотов Ханко были два советских аса: П. Бринько и А. Антоненко, первыми среди балтийских летчиков, ставших Героями Советского Союза. Звание Героя они получили 14 июля 1941 года. До 26 июля 1941 года, прежде чем погибнуть, А. Антоненко одержал 11 побед. Чуть раньше Петр Бринько, летавший на И-16 с тактическими номерами «5» и «41», 3 июля 1941 года заявил сбитый Bf-109 , 4 июля он записал на свой счет Ju-88 , a 8 июля, возвращаясь с боевого вылета, сбил Ju-87 (фото см.пункт 5.3.),
который рухнул недалеко от берега, поэтому красноармейцы смогли вытащить его и установить на центральной площади Ханко.
23 июля 1941 года пара советских асов атаковала базу летающих лодок и сожгла четыре из них.

16 июля 1941 года Бринько вместе с Антоненко заявили победу над двумя Fiat G.50, однако этого не подтверждают финские источники.
Вечером того же дня пара И-16 и пара И-153 завязала бой с шестью Fokker D.XXI.

Советские летчики заявили пять воздушных побед. Однако финны, опять-таки, не подтверждают этих побед. И все же подтверждение нашла очередная победа Петра Бринько — 2 августа 1941 года он сбил D.XXI. Это был самолет номер FR-126 из LLv 30. Пять дней спустя — 7 августа — Бринько заявил о победе в районе аэродрома Даго над Ju-88 .
П. Бринько погиб 14 сентября 1941 года, когда он, получив ранение осколком зенитного снаряда, не справился с управлением и врезался в высоковольтную линию. Всего он сбил 15 самолетов и один аэростат. Всего пилоты 13-го ИАП, оборонявшие Ханко, заявили 57 воздушных побед.
2 декабря 1941 года гарнизон Ханко был эвакуирован..

 
5.4.4. Дорога жизни

Зимой 1941-42 годов истребители получили еще одно задание — прикрывать «Дорогу жизни». Основную нагрузку по защите дороги на ладожском льду взял на себя 13-й ИАП, а 11-й и 5-й ИАП участвовали в прикрытии время от времени.
В марте-апреле 1942 года летчики 4-го ГИАП (бывшего 13-го ИАП), летавшие на И-16 и И-153  заявили 54 воздушные победы, потеряв при этом всего две машины! Всего пилоты трех полков совершили за этот период около 8000 боевых вылетов, участвовали в 203 воздушных боях и заявили более 100 побед.

 
5.4.5. Налёты морской авиации по наземным целям

08.09.41 5-й ИАП получил приказ провести налет на танковую колонну в районе Ропши. Вылетело 7 ЛаГГ-3, вооруженных только пушками и пулеметами.

В бессмысленной атаке погибли три опытных пилота. Это вызвало недовольство у остальных летчиков полка, которые в послевоенных мемуарах припомнили этот случай своему командованию..
10.09.41 главной задачей морской авиации была поддержка наземных войск и сопровождение штурмовиков. Ведя интенсивные бои, пилоты иной раз за день совершали по 6-7 боевых вылетов. В один из таких дней Игорь Каберов и Егор Костылев из 5-го ИАП сидели в состоянии боевой готовности в кабинах своих ЛаГГ-3. Внезапно появились четыре немецких Bf-109 . Обнаглевшие немцы подождали, пока советские истребители взлетят в воздух и лишь после этого вступили в бой. Однако в 20-минутной схватке ни кому не удалось одержать победы. Заправившись и пополнив боекомплект Каберов, Костылев и Халдеев вылетели на перехват одного Hs-126, однако летчикам не удалось даже перекусить — их тут же отправили на перехват трех Ju-88.

Отбомбившиеся немцы летели без сопровождения в направлении аэродрома 5-го ИАП. Каберов, Костылев и Киров перехватили немцев и всех сбили, причем Каберов расстрелял один из бомбовозов с расстояния всего лишь 30 метров. Успев, наконец, пообедать, та же тройка плюс еще один пилот — Семенов — снова вылетели на задание. Hа этот раз они должны были прикрывать сухопутные войска в районе Красного Села. Там советским истребителям пришлось вести сорокаминутный бой с двумя десятками Bf-109 (мессершмитт, истребитель), пока не подоспели истребители армейской авиации. Техник Каберова сумел быстро подготовить машину к бою и Каберов вместе с Мясниковым (на Як-1) вылетели на очередной перехват. Через несколько минут боя капот двигателя ЛаГГа сорвался с замков и встал вертикально, совершенно закрыв пилоту передний обзор. В такой ситуации пилоту  пришлось в одиночку вести бой с четверкой Bf-109, подоспевшей на помощь юнкерсу (Ju-88). В это трудно поверить, но Каберов сумел вернуться на базу и, не считая пары «козлов», благополучно приземлился.
Оставшийся в одиночестве Мясников не только уцелел, но смог пощипать одного «мессера».
Hо Каберову не дали отдохнуть. Вместе с Халдеевым он вылетел сопровождать семерку Ил-2, которых дополнительно сопровождали четыре И-16 и пара армейских Як-1.

И снова был тяжелый бой с Bf-109. Hемцы успели сбить одного Яка прежде чем подоспели восемь армейских И-15, вооруженных РС-82.
Когда вечером Каберов получил приказ в седьмой раз подняться в воздух, он не мог в это поверить. Тем не менее, вместе с Костылевым он снова вел бой с четверкой Bf-109 и смог повредить две немецкие машины. Приземлившись, Каберов уснул прямо в кабине самолета, не успев даже заглушить двигатель.
11.09.41 в одном из боев советским летчикам удалось сбить Bf-109, пилот которого выскочил с парашютом. Когда Каберов с Костылевым подлетели ближе, висящий на стропах фашист поприветствовал их нацистским жестом, а потом начал стрелять по ним из пистолета. Несколько секунд спустя очередь из 20-мм пушки превратила купол парашюта немца в кучу обгорелых полосок ткани..
В 1942 году главной задачей морской авиации продолжала оставаться поддержка сухопутных частей, поскольку армейские аэродромы располагались довольно далеко от сухопутных путей немцев.

08.06.42 самолеты 1-го ГМТАП совершили налет на аэродром противника, расположенный в районе Красногвардейска, а 24 июня 1942 года более двадцати машин полка нанесли бомбовый удар по порту Котка (100 км на запад от Выборга. См. карту выше и рис. пункта 5.4.8. 12-16.07.44), вызвав там огромный пожар в топливохранилищах.
02.09.42 две восьмерки Hurricane’ов из 3-го ГИАП завязали тяжелый бой с немецкими истребителями в районе Красного Села.

В бою, длившемся целый час, советские пилоты добились 4 побед, потеряв одного пилота — старшего лейтенанта А. Евграфова. Еще три Hurricane’a совершили вынужденную посадку под Ленинградом. Вызванная на помощь восьмерка Hurricane’ов завязала бой с 15 Ju-87 (пикирующий бомбардировщик «Штука») и 10 Bf-109. Бой длился 50 минут, и хотя немцы получили подкрепление, пилоты Львов, Черненко и Каберов смогли записать на свой боевой счет по одному Мессершмиту, а пилот Руденко свалил Ju-87.
В ночь с 7 на 8 сентября 1942 года немецкий ночной истребитель сбил над Лугой ДБ-ЗФ капитана Кузнецова из 1-го ГМТАП. Весь экипаж погиб.
29.09.42 для прикрытия сухопутных войск в районе Арбузово-Московская-Дубровка вылетели шесть И-16 и четыре Як-1 из 21-го ИАП. Возглавлял отряд Ю.З. Слепников. Летя на высоте 4000 метров, советские истребители завязали бой с 20 Bf-109 и, несмотря на численное превосходство противника, сумели одержать победу. Слепников и Ткачев сбили по одному фашистскому истребителю, которые рухнули в двух километрах от Марьина. Советские летчики потерь не понесли.
12.03.43 началась операция «Искра», целью которой было снять блокаду с Ленинграда. Удар наносили Ленинградский и Волховский фронты. Блокаду прорвали 18 января 1943 года, но бои длились до 30 числа. В ходе операции пилоты балтийской авиации совершили 4418 боевых вылетов и сбили в боях 115 самолетов противника. Особенно отличился Д. Макаренко, который в январе 1943 года записал на свой счет 12 боевых побед. Весь 44-й ГИАП одержал 44 победы.
03.07.43 пара лейтенанта А. Федорина вылетела на перехват Hs-126, корректировавшего артиллерийский налет на Кронштадт. Корректировщика прикрывали четыре Fw-190.

В ожесточенной схватке советские пилоты свалили разведчика и одного истребителя прикрытия и без потерь вернулись на базу.
14.01.44 началась Ленинградско-Петрозаводская операция, в ходе которой удалось окончательно снять блокаду с Ленинграда. В первый день наступления погода была нелетной и единственными самолетами, поднявшимися в воздух, были Ил-2 из 35-го ШАП и 7-го ГШАП. В тот день штурмовики совершили 75 боевых вылетов. 16 января 36 самолетов из 1-го ГМТАП бомбили немецкие укрепления в районе Ропши, уничтожив при этом командный пункт одной из немецких дивизий. До конца операции (1 марта 1944 года) морская авиация совершила 4487 боевых вылетов, из которых на долю истребителей пришлось 2372 вылета, штурмовики провели 1099 вылетов, а бомбардировщики и разведчики поднимались в воздух 1006 раз. В боях советские пилоты одержали 69 побед. Например, 6 февраля 1944 года пилоты 3-го ГИАП заявили 8 побед, а летчики из 4-го ГИАП записали на свой счет 5 сбитых самолетов противника, не понеся при этом потерь. На следующий день полки заявили, соответственно, три и девять побед, потеряв при этом двух своих пилотов.
30.04.44 24 Ла-5 из 2-ой и 3-ей эскадрилий 4-го ГИАП совершили налет на аэродром противника в районе Раквере, Эстония (см. карту выше).

Каждый «лавочкин» нес на внешней подвеске по две ФАБ-100. Сброшенные бомбы вызвали замешательство на аэродроме. Hемцы потеряли на земле несколько «штук» и «Фокке-Вульфов». Hа следующий день (01.05.44) немцы попытались взять реванш и атаковали базу 4-го ГИАП, расположенную на острове Лавенсари (см. карту выше). Однако на подлете к аэродрому немцев перехватило звено капитана Федорина, а на земле были приведены в боевую готовность зенитные расчеты. Истребители сбили два, а зенитчики четыре Fw-190. Hесколько иначе разворачивались события 4 мая 1944 года, во время очередной операции немецкого Luftflotte 1. Hемцам удалось блокировать аэродром 3-го ГИАП, а 36 Ju-87 («Штуки») тем временем попробовало нанести бомбовый удар по советским кораблям, в Ручьях (о. большой Тютерс. См. карту выше). На помощь отрезанному полку вылетела 1-я эскадрилья 4-го ГИАП, а две остальные эскадрильи полка отправились на перехват пикировщиков. Вскоре месту операции подоспела 2-я эскадрилья 10-го ГИАП. В бою немцы потеряли 19 самолетов (4 Ju-87 и 5 Fw-190 записали на свой счет пилоты 4-го ГИАП). В тот день три советских полка потеряли 5 машин и четырех пилотов.
20.06.44 Красная Армия начала очередное наступление — Свирско-Петрозаводскую операцию. Командование опасалось, что при форсировании войсками Карельского фронта реку Свирь, немцы взорвут плотину, сооруженную на этой реке. Поэтому было решено уничтожить плотину до начала наступления, чтобы вода успела сойти. Эту операцию могли провести только морские летчики, которые умели сбрасывать бомбы так, чтобы они рикошетировали от поверхности воды. Для осуществления задуманного направили группу опытных летчиков, возглавляемых генералом М.И. Самохиным. Экипажи проходили подготовку на морском полигоне, где был сооружен макет плотины. После непродолжительного учения, 20 июня 1944 года самолеты вылетели на боевое задание. Начали атаку «топмачтовики» (А-20С, Ил-2, Як-9), сбросившие ФАБ-500 и ФАБ-1000.

Затем другие самолеты выбросили плавучие мины. Летчикам удалось повредить дамбу настолько, чтобы вода начала уходить. Опасность для наступающих войск была устранена.

В 1945 году морская авиация поддерживала сухопутные войска, сражавшиеся в Восточной Пруссии и в Поморье.

 
5.4.6. Действия на морских коммуникациях

Боевые действия1-го ГМТАП Балтийского флота над морем начались лишь в июне 1942 года и носили эпизодический характер попутно в ходе действий по наземным целям.
Только в октябре 1942 года вылеты стали более-менее регулярны. Над морем действовали также самолеты 73-го БАП и 57-го ШАП, которые в 1942 году выполнили 336 боевых вылетов против кораблей противника, а также 426 вылетов против баз кригсмарине и портов. Истребители и разведчики выполнили за тот же период 816 боевых вылетов.
28.05.42 в 11-12 четыре самолета Ил-2 (ведущий майор А.А. Карасев, с 14 июня 1942 г — Герой Советского Союза) вылетели для нанесения бомбово-штурмового удара по конвою, обнаруженному воздушной разведкой в районе о. Б. Тютерс  (см. рис. ниже).  Штурмовики сопровождались истребителями. В составе группы непосредственного прикрытия было шесть самолетов И-153, в группе воздушного боя — четыре Як-1. На маршруте к цели штурмовики следовали в колонне пар, державших строй пеленга. Высота полета менялась: вначале бреющий полет, затем постепенный набор высоты, на подходе к цели до 800 м.

В 11-50 на горизонте появился конвой. Четыре транспорта под охраной трех тральщиков и трех сторожевых катеров шли по направлению к устью р. Нарва. Ведущий решил атаковать наиболее крупные суда, занимавшие место в конце строя. Заметив самолеты, корабли охранения и транспорты открыли интенсивный зенитный огонь. Штурмовики, маневрируя, с высоты 800 м с пологого пикирования нанесли бомбовый удар с применением пушек и пулеметов. Истребители прикрытия в это время патрулировали под нижней кромкой облаков в зоне наиболее вероятного появления самолетов противника. Повторный заход был выполнен с кормовых секторов и разных направлений на бреющем полете с применением реактивных снарядов и пушечно-пулеметного огня. Каждый штурмовик атаковал отдельную цель (транспорт или корабль охранения). Всего было сброшено восемь ФАБ-100, восемь ФАБ-50, два РОФС-132 и двенадцать PC-82, выпущено около 75% пушечно-пулеметного боезапаса. Наблюдались прямые попадания бомб в один транспорт (он получил крен) и «эрэсов» в другой (он развернулся на 180° и потерял ход). Истребители противника не появились. Наши самолеты возвратились на аэродром без потерь.
Позже воздушная разведка сообщила, что транспорты остались на плаву.
В 19-20 четыре Ил-2 (ведущий подполковник Ф.А. Морозов) вылетели для нанесения повторного удара. Прикрытие обеспечивали семь И-153 и четыре Як-1. Через 35 мин штурмовики обнаружили цель. Зайдя со стороны солнца, самолеты по одному с высоты 700 м с планирования применили оружие по поврежденным судам. Транспорт, стоявший с креном, получил прямое попадание бомбы ФАБ-100, одного PC и вскоре погрузился в воду. Второй транспорт (над водой оставалась лишь его носовая часть) тоже вскоре затонул. В повторном заходе штурмовики с планирования по одному атаковали корабли и катера конвоя пушечно-пулеметным огнем и реактивными снарядами. Прямыми попаданиями «эрэсов» было потоплено два катера. Таким образом, за два вылета 28 мая было уничтожено 2 транспорта и 2 катера. Наши самолеты вернулись без потерь и повреждений. Успешному выполнению ударов по конвою способствовали удачный выбор направления и высоты удара, повторный заход на цель, применение в каждом заходе стрелково-пушечного и реактивного оружия, отсутствие истребительного противодействия противника.
15.06.42 шесть самолетов Ил-2 (ведущий капитан А.В. Кожин) под прикрытием истребителей с высоты 900 м нанесли удар по двум транспортам противника южнее о. Гогланд в Финском заливе (см. схему выше для оринтации по месту). Звенья атаковали каждый свою цель с планирования одиночно в одном заходе. Транспорты рассредоточились и маневрировали. Бомбы ложились близко от их бортов, наблюдались прямые попадания «эрэсов». В результате одно судно было потоплено, другое повреждено. Интенсивным зенитным огнем с о. Гогланд один Ил-2 был поврежден. В тот же день четыре Ил-2 (ведущий капитан А.Е. Мазуренко, с 23 октября 1942 г  Герой Советского Союза, а с 5 ноября 1944 г дважды Герой Советского Союза) под прикрытием истребителей И-153 и Як-1 вновь вылетели к о. Гогланд и нанесли повторный удар по поврежденному транспорту, шедшему в охранении сторожевого корабля. Одна бомба попала в транспорт. От взрыва огромной силы судно разломилось и затонуло. Во втором заходе группа пушечно-пулеметным огнем и реактивными снарядами атаковала сторожевик. Экипажи наблюдали прямые попадания «эрэсов», но корабль остался на плаву. В районе цели барражировали четыре истребителя противника ФД-21(D.XXI ) , но группа воздушного боя не допустила их к штурмовикам. Все наши самолеты вернулись на свои аэродромы.
В 1943 году морская авиация стала все чаще и чаще вылетать на морские коммуникации противника. Поскольку корабельный состав Бф оказался запертым в Финском заливе, основную нагрузку по борьбе с кораблями противника несли самолеты. Всего бомбардировщики и торпедоносцы совершили 229 боевых вылетов, 93 раза были пущены торпеды и в 46 случаях они попали в цель. Однако полеты над морем были связаны с большим риском, в результате чего морская авиация несла ощутимые потери. Например, 17 ноября 1943 года 1-й ГМТАП потерял два Boston’a.

Причиной больших потерь было то, что до появления дальних истребителей Як-9Д, бомбардировщики летали на задание без прикрытия. Торпеду приходилось сбрасывать с высоты 30 м на расстоянии 600-800 м от цели, в результате чего самолеты попадали под плотный огонь зенитной артиллерии. Кроме того, применяемые торпеды 45-36-АH нельзя было сбрасывать на большой скорости, в результате чего пилотам приходилось терять скорость перед пуском торпеды.
26.06.43 самолет ДБ-3Ф (летчик старший лейтенант А.И. Разгонин, с 22 января 1944 г — Герой Советского Союза; штурман лейтенант В.Т. Чванов, с 22 июля 1944 г — Герой Советского Союза) вылетел для поиска и уничтожения транспортов противника в восточной части Балтийского моря. Маршрут полета: Сестрорецк — о. Сескар — Айнажи — Ирбенский пролив.

Погода благоприятствовала заданию: облачность 6-9 баллов при высоте нижней кромки 600-1000 м, в море сильная дымка, видимость 3-4 км. После продолжительного поиска в 15 км севернее м. Колкасрагс  (Рижский залив) экипаж обнаружил два транспорта, шедших в кильватерной колонне со скоростью 6-8 уз. В 03-30 с высоты 30 м на курсовом угле цели 55° левого борта с дистанции 600 м экипаж сбросил торпеду по замыкающему транспорту (6000-7000 т). Торпеда попала в среднюю часть корпуса, и транспорт быстро затонул. Результат атаки был сфотографирован. Экипаж, проявив настойчивость, долго искал противника (общее время полета более 6 ч), а обнаружив цель, действовал смело и уверенно. Были правильно определены прицельные данные, выдержаны все элементы режима полета при сбрасывании торпеды.
06.07.44 воздушная разведка в Ирбенском проливе обнаружила конвой противника, шедший в направлении порта Рига. В составе конвоя были крупный транспорт и 2 сторожевых корабля. Данные разведки поступили в минно-торпедпый полк вечером, а вылет торпедоносца состоялся ночью. Задание уничтожить транспорт получил опытный, слетанный экипаж (летчик майор И.И. Борзов, с 22 июля 1944 г — Герой Советского Союза, с декабря 1972 г — маршал авиации; штурман капитан Н.Д. Котов, с 22 июля 1944 г — Герой Советского Союза). Полет по маршруту прошел благополучно. В районе цели ясно, сильная дымка, видимость 2-3 км. Ночь светлая полнолуние.

Близ о. Руно (Рухну) в Рижском заливе экипаж обнаружил на лунной дорожке конвой. Атака самолета оказалась неожиданной для противника; корабли охранения открыли огонь уже после того, как экипаж сбросил торпеду. Прямое попадание торпеды вызвало сильный взрыв. Через несколько минут транспорт затонул. Огнем зенитной артиллерии сторожевых кораблей самолет был поврежден, но на одном моторе смог вернуться на аэродром. По данным разведки, экипаж И.И. Борзова потопил транспорт (15 000 т), груженный боеприпасами, военной техникой и войсками. Успеху атаки способствовали смелые и уверенные действия экипажа торпедоносца. Он успешно преодолел сильное охранение конвоя, правильно выбрал позицию атаки, строго выдержал режим полета на боевом курсе.
27.08.44 по данным разведки в юго-западной части Балтийского моря две тактические группы самолетов нанесли одновременный удар по конвою противника в составе 2 транспортов, 2 сторожевых кораблей и 3 подводных лодок. В первую тактическую группу (ведущий капитан С.И. Смольков) входили два торпедоносца и два топмачтовика. Вторая тактическая группа (ведущий старший лейтенант А.М. Гагиев) включала один торпедоносец и два топмачтовика. Полет к цели обе группы выполнили в общем боевом порядке. До береговой черты их сопровождали истребители прикрытия. Погода в районе цели была хорошая: облачность 2-3 балла среднего яруса, видимость до 10 км, слабая дымка. Обнаружив конвой в заданном районе,группы вышли в точку боевого развертывания (ТБР) и по заранее отработанной схеме атаковали конвой с двух направлений.

Ведущий торпедоносец первой группы, оказавшись на выгодном курсовом угле, атаковал и потопил головной транспорт конвоя (12 000 т). Ведущий торпедоносец второй группы атаковал и потопил подводную лодку. Топмачтовики обеспечивали атаку торпедоносцев подавлением зенитного огня кораблей охранения. Два наших самолета, в том числе ведущий первой тактической группы, при выходе из атаки были сбиты истребителями противника. Комментарий специалистов. Высокая эффективность удара была обеспечена хорошо проведенной подготовкой и четким взаимодействием тактических групп в атаке. Однако отсутствие истребительного прикрытия в районе цели и недостаточно четкое выполнение сбора групп после выхода из атаки привели к потере двух самолетов от огня истребителей противника.
17.09.44 на поиск и уничтожение транспортов в Балтийском море вылетела пара низких торпедоносцев. Полет выполнялся в лунную ночь. Маршрут поиска проходил вдоль коммуникации противника Либава — Ирбенский пролив — Рига На траверзе порта Виндава (Вентспилс) торпедоносцы обнаружили конвой и начали разворот для атаки. В этот момент самолеты были обстреляны с находившегося в темной части горизонта и поэтому не замеченного эскадренного миноносца. Самолет ведущего был сбит. Атака, выполненная ведомым торпедоносцем, не принесла успеха. Ведущий пары допустил ошибку не заметил корабли охранения конвоя, расположенные в темной части горизонта. Вероятно, ее можно было избежать, если бы маршрут поиска проходил ближе к береговой черте, над мелководьем. Тогда конвой, оказавшийся в светлой части горизонта, был атакован успешно.
15.10.44 шестерка Ил-2 из 47-го ШАП вылетела бомбить немецкий транспорт, вышедший из порта острова Сааремаа. Во время «топмачтовой» атаки H. Чикунов смог добиться прямого попадания. Однако штурмовик тоже получил повреждения и совершил вынужденную посадку на острове. Hа следующий день к месту вынужденной посадки прилетели два Ил-2 для того, чтобы сбросить еду и оружие для товарищей. Однако оба пилота к тому времени постарались уйти от места крушения как можно дальше. Тем временем спасательную команду атаковали 6 Fw-190 (фото самолетов см. выше), которым удалось сбить оба штурмовика, причем экипаж Жиманова погиб. Hемцы также потеряли в этом бою два самолета. Позднее экипажи Удальцова и Чикунова все-таки удалось эвакуировать.
09.04.45 морская авиация БФ нанесла комбинированный удар по конвою противника севернее косы Хела. Замысел этого удара был таким: группа высотных торпедоносцев сбрасывает торпеды по площади конвоя, сковывая в маневре корабли противника; за высотными торпедоносцами удар наносят три эскадрильи пикирующих бомбардировщиков и почти одновременно с ними — низкие торпедоносцы и топмачтовики. Каждая ударная группа имеет соответствующее истребительное прикрытие. План взаимодействия был изучен со всеми будущими экипажами ударных и обеспечивающих групп. Взаимодействие по времени было выполнено всеми группами с минимальными ошибками.

В заданное время звено высотных торпедоносцев (ведущий старший лейтенант А.М. Гагиев, с 6 марта 1945 г — Герой Советского Союза; штурман старший лейтенант Р.С. Демидов, с 6 марта 1945 г — Герой Советского Союза) в строю клина вышло к цели и на скорости 350 км/ч сбросило с высоты 3000 м три торпеды. Ведомые сбросили торпеды по команде ведущего с ннтервалом три секунды. Одна из торпед попала в транспорт. Корабли беспорядочно маневрировали, стараясь уклониться от торпед. Обстановка благоприятствовала удару пикирующих бомбардировщиков и низких торпедоносцев. Через 2 мин после высотных торпедоносцев удар нанесли три эскадрильи пикировщиков (ведущий группы Герой Советского Союза майор К.С. Усенко, штурман Герой Советского Союза майор Е.И. Кабанов). Бомбометание выполнялось звеньями с углом пикирования 60°. Высота ввода 3000 м, высота сбрасывания 2000 м. Каждая эскадрилья заходила на цель с заданного направления с разностью курсов примерно 30°. Звенья в эскадрильях вводились в пикирование практически одновременно. Интервалы между сбрасываниями бомб эскадрильями составляли 30-40 секунд. Еще через минуту удар нанесли торпедоносцы и топмачтовики. Он был выполнен с одного направления в узком секторе. Каждая пара (торпедоносец и топмачтовик) атаковала «свой» корабль или транспорт. В результате комбинированного удара было потоплено 3 и повреждено 6 транспортов. Успех комбинированного удара был достигнут благодаря тщательной подготовке, а также четкой организации взаимодействия между ведущими всех групп. План был хорошо продуман и пунктуально выполнен, все экипажи действовали настойчиво и решительно.
14.01.45 самолеты потопили пароход «Минни-Хорн» (4007 тонн) и теплоход «Фриц Шооп» (1598 тонн). Еще большего успеха удалось добиться 29 января, когда 12 торпедоносцев и 18 бомбардировщиков 51-го МТАП в сопровождении двух эскадрилий истребителей атаковали конвой, шедший из Лиепаи на юго-запад. Летчикам удалось отправить на дно три транспорта и плавучую базу подводных лодок «Мемель».
16.02.45 был потоплен транспорт «Эмсшторм» (4517 тонн), перевозивший живую силу и технику, а также более легкий транспорт «Эрна». Спустя шесть дней немецкий флот лишился парохода «Мендоза» (5193 тонны).
17.02.45 два самолета A-20Ж (ведущий капитан Л.К. Скрябин) вылетели и южную часть Балтийского моря с задачей поиска и уничтожения транспортов противника. Метеорологические условия были сложными: низкая облачность (высота нижней кромки 100-200 м), отдельные снежные заряды, видимость менее 3-5 км. В 16-54 в Данцигской (ныне Гданьской) бухте экипаж ведущего обнаружил конвой в составе 4 транспортов и 5 кораблей охранения (большая часть из них располагалась в головной части конвоя). Быстро оценив обстановку, Скрябин решил атаковать торпедой замыкающий транспорт около которого находился только один сторожевой корабль. Торпеда, сброшенная при курсовом угле 90° левого борта с дистанции 500 м, попала в носовую часть транспорта. Ведомый топмачтовик успешно атаковал концевой корабль охранения. Ограниченные условия видимости и низкая облачность не позволили противнику вести эффективный зенитный огонь по атакующим самолетам. В итоге удара атакованные транспорт (8000 т) и сторожевой корабль были потоплены. Высокие результаты атаки объясняются правильной оценкой обстановки и выбором для атаки концевых кораблей, вблизи которых зенитный огонь был наиболее слабым.
09.03.45 морская авиация повредила подводную лодку U-351 и потопила или сильно повредила 6 транспортов, дозорный корабль и пассажирский корабль «Метеор». А на следующий день в ходе воздушного налета получили повреждения и сели на мель три морских охотника: UJ-302, UJ-303 и Ш-305.
12.03.45 имел место первый налет на конвой в Поморской бухте.
25 бомбардировщиков, 26 торпедоносцев и 56 штурмовиков в сопровождении 85 истребителей потопили тральщик М 3137, тральный катер R 249, транспорты «Андрос», «Хильде Ясмунд», «Карслберг», а также большой армейский транспорт «Руссельхайм» (9338 тонн).
23.03.45 балтийские летчики отправили на дно тральщик М 1303 и патрульный корабль Vs 326.
26.03.45 морская авиация нанесла очередной удар по конвою под Лиепаей. Впереди летели двенадцать истребителей, которые должны были очистить воздух от истребителей противника. Ценой одной машины, советские истребители выполнили задание. Hо когда на цель вышли 13 торпедоносцев и 9 бомбардировщиков из 8-го МТАД в сопровождении истребителей, в воздухе опять появились «Фокке-Вульфы». Сделав несколько заходов, морские летчики потопили два тральных катера (R 145 и R 260), однако главная цель — большой танкер «Зассниц» — остался на плаву. Вскоре появились самолеты второй волны: три торпедоносца и два бомбардировщика. Hа этот раз удача сопутствовала морским летчикам. Получив десять прямых попаданий «Зассниц» взорвался и пошел на дно.
08.04.45 балтийские летчики потопили большой транспорт «Франкен» водоизмещением 11115 тонн, а также два транспорта гидросамолетов: «Ганс Альбрехт Ведель» и «Бельке». Десять дней спустя, 18 апреля на дно пошла канонерка «Драхе»[9], которая в 1939 году начала польскую кампанию обстрелом Хеля.
В своей книге «Миноносцы и эскортные корабли Германии (1926-1945)» С.Б. Трубицин (см. Интернет) повествует о потоплении немецкого миноносца Т-36 —
«….Остаток войны «Т-36» охранял конвои. 4 мая он выходит в море вместе с плавбазой «Ягд» и группой эсминцев. Цель — переход из Свинемюнде в Копенгаген.

Миноносец вернулся в Свинемюнде после подрыва на британской авиационной мине. Из строя вышла одна турбина. Старший морской офицер в Свинемюнде решил, что «Т-36» можно попытаться спасти. Кораблю был выделен эскорт, 4 катера-тральщика, и он пошел в Киль. Вскоре сигнальщики немецких кораблей обнаружили 6 советских самолетов, это были «Ил-2» из состава 7-го гвардейского штурмового полка Балтийского флота. Сначала «летающие танки» кружили, изучая обстановку, потом атаковали построившись в линию, прямо перед немецкими кораблями. Во время атаки «Т-36» был обстрелян пушечно-пулеметным огнем, а затем на него были сброшены бомбы. В миноносец попало несколько бомб, среди экипажа произошли большие потери, и корабль медленно затонул.
Это был второй крупный современный немецкий корабль, потопленный ВМФ СССР за все годы войны.
О действиях немецких миноносцев на Балтийском морском фронте страны см. также пункты 2.15., 2.16.2., 2.16.3., 2.19.

 
5.4.7. Участие на заключительном этапе Моонзундской операци

18-24.11.44 ВВС Балтийского флота активно участвовали на заключительном этапе Моонзундской операции. В 12:00 18 ноября 1944 г. (здесь излагается материал напрямую заимствованный из статьи Мирослава Морозова «Охота на кабана», опубликованной в Интернете) части 109-го стрелкового корпуса 8-й армии Ленинградского фронта, после двухчасовой артиллерийской подготовки перешли в наступление и сразу же прорвали оборону противника на полуострове Сырве (остров Сааремаа-Эзель). Боевые действия по овладению полуостровом, контролировавшим Ирбенский пролив – западный и единственно доступный для крупных кораблей вход в Рижский залив, продолжались уже более месяца. К тому времени немцы успели отразить несколько советских штурмов и имели на полуострове прочную эшелонированную оборону. Известную сложность в удержании полуострова для германского командования создавало господство в воздухе советской авиации. Только в период с 5 по 10 октября летчики 9-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Балтийского флота (командир – подполковник Я.З. Слепенков), в которую входили полки: 7-й гвардейский и 35-й Краснознаменный штурмовые, 12-й Краснознаменный истребительный, совершили 489 самолетовылетов для ударов по морским целям у Сырве. Кроме базировавшейся на аэродроме Пярну и передовом аэродроме Кагул (на о. Сааремаа, с него в 1941 г. осуществлялись налеты на Берлин) 9-й авиадивизии в Рижском заливе и Ирбенском проливе действовали самолеты 15-го отдельного разведывательного авиаполка, 3-го гвардейского и 11-го истребительного авиационных полков, эскадрилья 12-го гвардейского пикировочного и группа «Бостонов» 51-го минно-торпедного полков ВВС Балтийского флота. В данный список необходимо внести и две авиадивизии 13-й воздушной армии Ленинградского фронта, решавшие задачи непосредственной поддержки сухопутных частей на поле боя.
Всему этому «воздушному изобилию» противник мог противопоставить лишь до эскадрильи из состава 1-й и 2-й групп 54-й истребительной эскадры, дислоцировавшихся в Курляндии. Как правило, над немецкими кораблями в Ирбенском проливе барражировало звено FW-190, войска же на самом полуострове могли полагаться лишь на собственные зенитные средства (до 30 20- и 37-мм пушек). Подавляющее превосходство советских войск можно продолжить перечислением и других видов вооружений. Достаточно сказать, что к началу ноябрьского наступления для прорыва вражеских позиций на 3,5-км перешейке 8-я армия и Балтийский флот сосредоточили до 245 артиллерийских стволов, 74 танка и 40 САУ на один километр фронта!
Единственное, что могла противопоставить им германская сторона была 2-я боевая группа Кригсмарине в составе 3-х тяжелых крейсеров («Принц Ойген», «Адмирал Шеер» и «Лютцов»), 6-й флотилии эсминцев (5 единиц) и 2-й флотилии миноносцев (8 единиц — подробно о немецких миноносцах см. Интернет. С.Б. Трубицын Миноносцы и эскортные корабли Германии (1926-1945)), сформированной в июле 1944 (командующий вице-адмирал Август Тиле, до апреля 1945).[7]

24.10.44 тяжелый крейсер «Лютцов» в охранении эсминцев принимал участие в срыве октябрьского штурма полуострова Сырве. В течение дня он выпустил по скученным районам сосредоточения советских войск 304 280-мм, 292 150-мм снаряда и 285 105-мм не считая нескольких сотен 127-мм и 150-мм, выпущенных эсминцами. По собственной оценке немцев, удельная плотность обрушившегося на головы советских солдат металла была эквивалентна той, которую в 1942 г. Манштейн создал при штурме Севастополя. Надо ли говорить о том, насколько важным было для нас уничтожение этих мощных плавучих батарей?! В соответствии с данными открытой литературы для уничтожения 2-й боевой группы Кригсмарине командование Балтийским флотом выделила только имеющиеся в данном районе отряды и эскадрилии бобардировщиков и торпедоносцев морской и авиации.
В первый день наступления флотская авиация активно содействовала продвижению сухопутных войск. 9-я ШАД совершила с этой целью 69 вылетов штурмовиков и 32 истребителей. 9 пикирующих бомбардировщиков подавляли огонь артиллерийских батарей. Несмотря на довольно плотный зенитный огонь (от него были потеряны 4 «ила»), поддержка с воздуха сыграла свою роль – позиции врага были прорваны, укрепленный пункт Винтри[1] блокирован наступавшими. Особенно тяжелая для немцев обстановка сложилась вдоль западного побережья полуострова. В середине дня шесть Ил-2 штурмовали отряд сторожевиков и быстроходных десантных барж в Ирбенском проливе. Количество самолетов, выделенных для этой цели, должно вызвать по меньшей мере удивление – ведь на каждой из шести атакованных барж теоретически могло перевозиться до трех танков или двух рот пехоты со всем вооружением. Три других отряда, куда по данным авиаразведки входило в общей сложности 62 малых боевых корабля и катера вообще не подверглись воздействию. Понять причины столь спокойного отношения к присутствию кораблей противника, снабжавших и поддерживавших огнем вражескую группировку, довольно трудно.
Противник достаточно энергично отреагировал на оживление обстановки на сухопутном фронте. В момент, когда поступили первые радиосообщения о начале очередного наступления «красных» на Сырве, 2-я боевая группа находилась в море на маневрах (оказывается немцы всегда находили время и средства для интенсивной боевой подготовки). Первыми на выручку своих войск направились эсминцы 6-й флотилии («Z 25», «Z 35», «Z 36» и «Z 43»), вслед за ними направился тяжелый крейсер «Принц Ойген» в охранении четырех миноносцев. Два других крейсера не были готовы к немедленным действиям. Они принимали боезапас.
С утра 19 ноября советское наступление возобновилось. В то время, как наземные войска продвинулись на юг еще на несколько километров, флотская авиация сосредоточила все свои усилия на кораблях противника. В этот день было произведено 50 вылетов штурмовиков, 4 топмачтовиков А-20 и 70 вылетов истребителей. Потери, понесенные исключительно от зенитного огня, были достаточно чувствительны: 1 А-20, 3 Ил-2 и 1 ЛаГГ-3. Они погибли не зря – под бомбами, сброшенными морскими летчиками , затонула артиллерийская баржа «AF18», а миноносец «Т 23» получил повреждения. Предоставим слово очевидцу событий Л. Кучеренко: «В 13 ч 02 мин наша 3-я авиаэскадрилья 35-го штурмового авиационного полка (восемь Ил-2, сопровождаемые восемью Як-9) наносила очередной удар. Из-за сильной дымки видимость была плохая. Поэтому при заходе на цель мы обнаружили только одну группу кораблей. Другую увидели лишь тогда, когда она открыла огонь. В ее состав входил крупный корабль, вероятно крейсер. Но было уже поздно – подразделение атаковало первую группу. Один сторожевик потопили, другой повредили. Но в бою погиб любимец эскадрильи летчик лейтенант В. Фролов».
Данная информация нуждается в комментарии. Поскольку 19 ноября у полуострова Сырве наиболее крупными немецкими кораблями были эскадренные миноносцы, логичнее предположить, что эскадрилья Кучеренко обнаружила один из них. Германские эсминцы типа «Нарвик» были гораздо крупнее сторожевиков, переделанных из рыболовных траулеров, поэтому в ряде случаев опознавались нашими летчиками и как крейсера, и даже линкоры. Вернемся к мемуарам: «Узнав, что обнаружена крупная цель, командир дивизии (9-й ШАД – Примеч. М.М.) приказал немедленно поднять в воздух самолет-разведчик. Однако он вернулся ни с чем: погода резко ухудшилась. Тогда подполковник Я. Слепенков выделил пару Ил-2 и пару Як-9 для несения дежурства на аэродроме в 10-минутной готовности к вылету. От штурмовиков в состав этой группы вошли два экипажа: мой и лейтенанта Ф. Кошевого».
В вышеприведенном фрагменте вызывает удивление тот факт, что для атаки тяжелого крейсера командир дивизии счел возможным выделить лишь пару штурмовиков. Возможно, объяснением этого может служить то, что сам командир дивизии – подполковник Яков Захарович Слепенков – прошел войну на должностях начальника штаба и командира истребительного авиаполка. В течение года он был начальником летной инспекции в Главном управлении ВВС ВМФ, и, наконец, с июня 1944 г. помощником командира, а затем и командиром 9-й ШАД. Мог ли этот, безусловно талантливый летчик-истребитель, Герой Советского Союза, сбивший лично 11 самолетов противника, знать, какой наряд самолетов потребен для повреждения или уничтожения крупного надводного корабля? (А если говорить серьезно, то командовать дивизией — это оперативно-тактическое искусство. Для этого в ВМС США в то время широко внедрялись методы исследования операций)
В ночь на 20 ноября ветер с каждой минутой свежел все больше и больше. Сила ветра колебалась от 6 до 7 баллов. Низкая облачность дополнилась дождем и мокрым снегом., а видимость не превышала 2 миль. Передовой аэродром Кагул раскис и стал непригоден для использования самолетов. Хотя взлетно-посадочные операции могли производиться с аэродрома в Пярну, самолеты 9-й ШАД все равно не летали из-за низкой облачности над Рижским заливом. Такая погода доставила немало хлопот и немцам. Из-за сильного волнения им в течение двух ночей не удавалось перебросить на полуостров два пехотных батальона и батарею штурмовых орудий из резерва группы армий «Север». Когда утром 20-го числа к полуострову Сырве прибыл тяжелый крейсер «Принц Ойген», ему по причине снегопада потребовалось полдня для уточнения координат своей позиции, и лишь в 16-05 крейсер смог открыть огонь по советским войскам. Приблизившиеся к берегу немецкие эсминцы попали под огонь 130-мм береговой батареи, но повреждений не получили.
21.11.44 обстрел возобновился, но поскольку видимость была не лучше вчерашней, крейсер «Принц Огейн» приступил к выполнению задачи лишь в 12-48. К 17-40 стрельба была прекращена. По оценке сухопутного командования точность ее была не слишком высокой, кроме того, командир крейсера капитан цур зее (капитан 1 ранга) Ханс-Юрген Рейнике явно экономил снаряды. За двое суток корабль расстрелял 514 203-мм и около 200 105-мм гранат. Тем не менее, продвижение советских частей явно замедлилось. Противопоставить натиску с моря было нечем, за исключением безуспешного огня береговых батарей и действий подводной лодки «Щ-309» (командир – капитан 3 ранга П.П. Ветчинкин). В 17-24 она выпустила по неизвестному вражескому эсминцу две торпеды, которые не были замечены противником.
Несмотря на низкую эффективность советских контрмер, «Комендант Балтийских островов» командир 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Ширмер понял, что полуостров не удержать.

Непосредственным поводом для такого мнения послужил тот факт, что с полудня 21 ноября последняя немецкая гавань на Сырве – в бухте Мынту – оказалась в зоне достигаемости советской тяжелой артиллерии. Теперь главной задачей стала организация эвакуации. Заградительный огонь тяжелых кораблей должен был сделать ее планомерной и, по возможности, бескровной.
Ввиду израсходования боекомплекта «Принц Ойген» и эсминцы уже вечером 21-го покинули район маневрирования и направились в Готенхафен (Гдыня). На смену прибыл «Адмирал Шеер» в охранении шести миноносцев. 22 ноября погода несколько улучшилась, но была все еще неблагоприятной для проведения полетов. Немцы поспешили этим воспользоваться. Тяжелый крейсер и миноносцы со стороны западного берега, тральщики, артиллерийские баржи и сторожевики со стороны Рижского залива вели интенсивный огонь по боевым порядкам наступающих советских войск. В своих мемуарах адмирал В.Ф. Трибуц написал по этому поводу следующее: «Несмотря на то, что общая глубина расположения сил противника была уже не более 7 километров, 22 ноября наши войска приостановили движение. Крейсера «Лютцов», «Принц Ойген» и «Адмирал Шеер» (простим адмиралу трехкратное завышение вражеских сил – М.М.) обстреливали наши полки, прижимая людей к земле».
Ситуация сложилась настолько остро, что ударные самолеты пришлось выслать несмотря на явно неблагоприятные погодные условия. Две группы штурмовиков 7-го ГШАП (4 и 6 Ил-2) вылетели из Пярну для атаки морских целей. Первую группу в 5 милях от бухты Мынту встретил сильный снегопад. Ведущий принял решение прервать выполнение задачи и после аварийного сброса бомб лег на обратный курс. Уже на подлете самолеты попали в новый снежный заряд. При посадке один Ил-2 разбился, а другой получил сильные повреждения. Вторая группа все же смогла атаковать вражеские корабли, хотя и безуспешно. При посадке в Пярну разбились три из четырех ЛаГТ-3 сопровождения. Еще один Ил-2, поврежденный зенитным огнем, совершил вынужденную посадку на своей территории. После этой неудачной попытки вмешаться в ход боевых действий самолеты 9-й ШАД 22 ноября в воздух больше не поднимались. Теоретически было возможно атаковать вражеские корабли главными силами 8-й минно-торпедной авиадивизии с аэродрома Паневежис, откуда и в этот, и в предшествующие дни полеты осуществлялись беспрепятственно. Однако такого решения принято не было. В результате советские части топтались под огнем на месте и наблюдали за тем, как противник эвакуирует свои войска и уничтожает имущество».
23 ноября первая же взлетевшая в 08-40 с аэродрома Кагул пара разведывательных Як-7 12-го BFG спустя 20 минут обнаружила в бухте Лыу (см.рис. выше) ведущий обстрел «Адмирал Шеер». В 10-45 присутствие крейсера подтвердили разведчики Як-9 15-го ОРАП. Тем не менее, на начальной фазе удары штурмовиков 9-й ШАД были направлены не против «карманного линкора», а против малых боевых кораблей в Ирбенском проливе. Совершенно очевидно, что связь между выносным КП дивизии на аэродроме Кагул и основным на аэродроме Пярну оставляла желать много лучшего и перенацелить первые волны штурмовиков оказалось невозможно.
Между 10-10 и 11-15 три группы «илов» (в общей сложности 16 Ил-2 и 10 истребителей) атаковали цели в Рижском заливе и у мыса Церель.

Противник энергично противодействовал как зенитным огнем, так и истребителями. В воздушных боях мы потеряли два Ил-2. И все же, один из штурмовиков третьей группы сумел в очередной раз обнаружить, а главное, сфотографировать крейсер «Адмирал Шеер». После приземления штурмовиков снимок был изучен, и Слепенков начал подготовку дивизии к сосредоточенному удару. Тем временем, на поле боя прибыли дежурные группы советских самолетов, поднятые в воздух еще после первого обнаружения крейсера. Сначала, в 12-00, крейсер «Адмирал Шеер» атаковала восьмерка Пе-2. Ввиду того, что корабельное соединение имело истребительное прикрытие, ведущий группы не решился пикировать, а принял решение сбросить бомбы (по две ФАБ-250 и ФАБ-100 на каждой «пешке») с горизонтального полета, в просветы между облаками с высот от 2200 до м. По возвращению на аэродром экипажи доложили об одном попадании в крейсер, чего, однако, не подтвердила ленд-лизовская фотоаппаратура.
Спустя пять минут «карманный линкор» атаковали три А-20Ж 51-го полка. Германский историк Каюс Беккер описывает данный эпизод со слов очевидцев весьма живописно: «Адмирал Шеер» начал борьбу, как огромный дикий кабан, отбивающийся от своры охотничьих собак. Начался невероятный, потрясающий танец. Торпеды, хорошо различимые по следу, каждый раз проходили мимо корабля, описывающего циркуляции на большой скорости, а вокруг рвались бомбы…» Описание лишь на половину соответствует действительности – на этот раз «Бостоны» атаковали противника способом топмачтового бомбометания. Впрочем, немцы и раньше принимали сброшенные этим методом ФАБы за «прыгающие торпеды» или «крупнокалиберные ракеты». Крейсер яростно оборонялся, используя против самолетов даже артиллерию главного калибра. Водяные столбы, поднимавшиеся от разрывов тяжелых снарядов, значительно затруднили прицеливание бомб. Атака тройки А-20 вызвала восхищение противника из-за той смелости, с которой группа сблизилась с изрыгающими зенитные трассы немецкими кораблями. И все же сброшенные самолетами три ФАБ-500 и три ФАБ-250 в цель не попали, хотя экипажи настаивали на том, что одна «пятисотка» поразила миноносец. В срыве атаки определенную роль сыграли истребители FW-190 54-й эскадры. Они атаковали ударное звено ещё на подлете, в скоротечном бою отсекли истребители сопровождения и сбили один из четырех Як-9. Видимо по причине именно этой атаки сорвалось взаимодействие наших толмачтовиков и пикирующих бомбардировщиков. Один из «Бостонов», получивший повреждения от зенитного огня, потерпел аварию при посадке. Потери немцев по советским данным составили три «фоккера».
Крейсер возобновил огонь по берегу, но спустя 35 минут подвергся удару очередной группы штурмовиков, вылетевшей для атаки кораблей в Ирбенском проливе. Очевидно, решение атаковать крейсер «Адмирал Шеер» пришло ведущему группы в инициативном порядке – еще несколько групп, наверное побоявшись идти на крупную цель, бомбили малые боевые корабли. Два звена Ил-2 7-го гвардейского полка самоотверженно атаковали «карманный линкор». В общей сложности они израсходовали 4 ФАБ-250, 16 ФАБ-100 и 14 РС-82, однако снова не смогли «дотянуться» до главного противника. По донесению, одной ФАБ-250 был потоплен миноносец.
Неизбежное ослабление огня германской эскадры по наземным целям в ходе воздушных налетов совпало по времени с возобновившимся в 13-10 наступлением соединений 109-го стрелкового корпуса. Несмотря на значительное превосходство советских войск над немецкими частями прикрытия эвакуации, заградительный огонь кораблей сорвал стремительный бросок советских танков к причалам и превратил его в медленное продвижение вперед.
В 14-15 истребительное прикрытие германской эскадры улетело на заправку, а на замену ему никто не прибыл. Возвращение «фокке-вульфов» совпало с ударом главных сил 9-й авиадивизии – налетом, который так долго готовили и от которого так много ожидали. Первыми в 15-42 в атаку вышли восемь Ил-2 7-го ГШАП. В их задачу входило подавление расчетов ПВО крейсера и миноносцев охранения. Гвардейцы снова показали отменное мужество и мастерство. Израсходовав 32 ФАБ-100 и 29 «эрэсов» они добились двух бомбовых попаданий: одного в крейсер и одного в миноносец, после чего наблюдали пожары на обоих вражеских кораблях. И действительно, германская сторона подтверждает взрыв одной из малокалиберных советских бомб (возможно «PC») на палубе «Адмирала Шеера». К сожалению, при этом уточняется, что бомба взорвалась сразу при ударе, сыграв тем самым роль обычного осколочного боеприпаса. Потери и повреждения от нее оказались крайне незначительны.
Спустя две минуты началась атака главных сил нападающих – трех звеньев Пе-2. В полете группа потеряла свое истребительное прикрытие (8 Ла-5) и ведущий, подозревая близкое присутствие истребителей противника, вновь не решился пикировать. Сброшенные с высоты 3000 м 18 ФАБ-250 и 18 ФАБ-100 откровенно легли в «молоко». Бомбы самолетов этой группы также были «довернуты» на осколочное действие. У бортов немецких кораблей поднялись фонтаны воды, вокруг свистели осколки. В атаке очередной, уже третьей группы, принимал участие и летчик Л. Кучеренко. Предоставим слово ветерану: «В 15-46 завершающий удар по «Адмиралу Шееру» нанесла наша эскадрилья в составе семи Ил-2 под прикрытием шести Як-7. Крейсер и три миноносца следовали курсом 250-260 градусов со скоростью 8-10 узлов. При подходе самолетов к цели фашисты открыли интенсивный заградительный огонь. Мы с лейтенантом Кошевым шли на левом фланге замыкающими. Бомбы у нас были со взрывателями замедленного действия. Поэтому решили начать пикирование раньше основной группы. Так и сделали. Одна из наших ФАБ попала в крейсер. Остальные экипажи поразили два миноносца».
И все-таки на этот раз реально добиться попаданий не удалось. Бомбы с замедлителем взрывались в воде, и те из них, что упали на небольшом удалении от кораблей, смогли нанести им лишь незначительные повреждения подводной части.
На этом воздушные атаки прекратились. Расчетное время прибытия этих же эскадрилий на поле боя было порядка 20-00, т.е. намного позднее захода солнца. Других резервов подполковник Я.З. Слепенков не имел. Конечно, ситуация могла быть иной, если бы для действий главных сил дивизии был подготовлен аэродром Кагул, полетное время с которого до немецкой эскадры составляло не более 20 минут. К сожалению, остается загадкой позиция командования ВВС Балтийского флота. На протяжении суток оно имело бессчетное количество возможностей организовать удар по корабельному соединению силами незадействованной для выполнения других задач 8-й авиадивизии (1-й ГМТАП, основные силы 12-го ГПБАП и 51-го МТАП), однако не сделало этого. Лишь в 22-56 с аэродрома Паневежис стартовали два (?!?) торпедоносца А-20Ж 1-го ГМТАП для поиска и уничтожения тяжелого крейсера в средней части Балтийского моря. Однако, встретившись с фронтом низкой облачности, оба самолета возвратились на базу.
Советские налеты произвели на немцев если не физическое, то по крайней мере, значительное моральное воздействие. По наблюдениям самолетов-разведчиков, дважды находивших крейсер «Адмирал Шеер» до темноты, германское соединение к 17-15 отошло в юго-западном направлении на 22 мили от маяка Сырве и временно прекратило обстрел. Из числа кораблей охранения в течение суток повреждения различной тяжести от атак с воздуха получили тральщики «М 15», «М 204» и «М 328» (в основном в результате первого утреннего удара). С наступлением сумерек крейсер вернулся к полуострову и продолжал производить спорадические огневые налеты в течение всей ночи. К утру на «карманном линкоре» оставалось 73 снаряда главного и 180 среднего калибра. Это означало, что в течение 22-23 ноября «карманный линкор» обрушил на головы наступавших на пятикилометровом участке фронта советских войск не менее 520 тяжелых и около 800 150-мм «чемоданов» общей массой почти 200 тонн! Его «заслуги» были отмечены даже в официальной «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море, Ладожском и Чудском озерах», изданной в 1951 г. В ней четко указывается: «К исходу суток (23 ноября. – Примеч. М.М.) войска 109-го стрелкового корпуса на полуострове Сырве овладели сильно укрепленными опорными пунктами противника Тюрье, Иде и Мясбе, а также населенными пунктами Ладла и Люлле, но не сбросили противника в море. Большую роль в задержке наступления советских войск сыграл артиллерийский огонь неприятельского крейсера, прижимавший пехоту к земле» (вып.7, с.375). Перед самым рассветом к Сырве прибыл «систер-шип» «Шера» – «Лютцов» – с тремя эсминцами 6-й флотилии. Немцы были готовы продолжать прикрытие эвакуации и на следующий день, однако необходимости в этом уже не было.
В ранние часы 24 ноября 1944 года последние германские части лихорадочно погрузились на десантные баржи и штурмботы.
(водоизмещение : 30 тонн Длина: 19,5 м Ширина: 5,93 м Осадка: 1,0 м Два двигателя Скорость 20 км.ч). Только под утро наши войска разведкой боем установили, что противник стремительно отходит, после чего было организовано запоздалое преследование.
К 07-00 24 ноября 1944 года советские солдаты освободили последнюю пядь эстонской земли.
Моонзундская десантная операция была завершена.
Выводы (Мирослава Морозова — в сокращенном виде):
1. Советская морская авиация, имевшая подавляющее превосходство в воздухе у Сырве, оказалась не в состоянии обезопасить приморский фланг сухопутных войск. При тщательном анализе причин произошедшего, их можно разделить на две основные подгруппы: просчеты технического порядка, характерные для всех ВВС ВМФ СССР в целом, и ошибки, допущенные в оперативной организации выделенных сил и их боевом применении.
2. На самолетах-разведчиках не было даже отечественных РЛС «Гнейс-2М», которыми с весны 1944 г. оснащались торпедоносцы 1-го ГМТАП. Не удивительно, что в сложных метеоусловиях разведка могла обнаружить и опознать крейсера, находившиеся на расстоянии всего 7-8 миль от берега, только по орудийным вспышкам. Найти ответ на вопрос, почему не закупались авиационные радары для обнаружения надводных целей, видимо, также не удастся. Хотя союзники не очень-то охотно делились с нами своими новшествами в радиоэлектронике, при желании, наверняка удалось бы найти выход и из этого положения. Вышеуказанное усугублялось отвратительной оперативной организацией. Воздушная разведка велась лишь эпизодически, не было налажено постоянное наблюдение за кораблями. Ежедневно Ла-5 3-го гвардейского истребительного авиаполка совершали до 30 вылетов на «выметание» вражеских истребителей из воздушного пространства над Ирбенским проливом, но ни разу они не пытались удержать господство в воздухе над немецкой эскадрой на протяжении целого дня.
3.Лучше, чем любые бомбы, против броненосных кораблей могли быть использованы авиаторпеды. В описываемые дни 1-й и 51-й МТАП совершали в сумме едва ли по пять вылетов, но командующий ВВС Балтийского флота генерал-полковник М.И. Самохин, видимо, абстрагировался от происходящего у Сырве, предоставив командованию 9-й ШАД самому решать свои проблемы.
4. К сожалению, приходится признать, что и в дальнейшем, вплоть до конца войны, ВВС Балтийского флота, как, впрочем, и всему флоту (имеются в виду плюс подводные лодки и торпедные катера) не удалось сорвать снабжение вражеских войск морем в Курляндии и на берегах Данцигской бухты, ожесточенные бомбардировки частей Красной Армии с моря, которые прекратились лишь в середине апреля 1945 г. после того, как в Германии были израсходованы последние 280- и 203-мм снаряды.

 
5.4.8. Воздушные бои с целью уничтожения вражеских самолетов

23.09.41 Игорь Каберов сбил над Кронштадтом разведывательный Ju-86, который фотографировал результаты налета «штук» из I./StG 2 на линкор «Марат».
21.04.43 Морские истребители получили приказ обеспечить удар двух эскадрилий Ил-2  в сопровождении 18 Як-7 по группе кораблей и судов в Hарвском заливе. В связи с этим в воздухе разыгралось крупное воздушное сражение.

16 Ла-5  из 4-го ГИАП должны были нейтрализовать истребители противника. Первым вылетело звено капитана Цыганова, спустя 20 минут стартовало звено капитана Васильева, а еще 10 минут спустя в воздух поднялось звено комполка В. Голубева. Четыре Ла-5 оставались в резерве. Hад Нарвским заливом Илы были атакованы тремя четверками Buffalo-6, которые принял на себя Цыганов и в коротком бою сбил один самолет противника (BW-354). Финны вышли из боя. Вскоре Илы были атакованы шестью Fw-190, но пара Голубев-Бычков смогли отразить атаку, сбив одного «Фокке-Вульфа». Тогда немцы направили в этот район 16-18 истребителей Bf-109 и Fw-190. Однако к этому времени там уже оказалось звено Васильева. Тем временем четверка Цыганова сбила еще одного Bf-109 и вернулась на аэродром. Место улетевших заняло звено командира полка. Тут в бой вступили 14 финских Fiat G.50 . Советские пилоты записали на свой счет четыре финские машины, однако противоположная сторона не зарегистрировала подобных потерь. Всего в бою, продолжавшемся 45 минут, морские летчики одержали 19 побед, потеряв 3 Як-7, 2 Ил-2 и одного Ла-5. Один из участников описанной битвы, В. Голубев, будущий командир 4-го ГИАП, 1 июля 1943 года сбил разведывательный Ju-88. По дороге домой, Голубев попал под огонь своей же зенитной артиллерии и едва дотянул на поврежденной машине до аэродрома. Это происшествие удачно прокомментировала одна из кухарок: «Проклятые зенитчики! Ходят в кино, на танцы, а вот заглянуть на аэродром и посмотреть, как выглядят наши самолеты — у них времени нет».
10.06.43 две четверки Як-7 (ведущие лейтенант К.П. Присяжнюк и старший лейтенант П.И. Павлов) прикрывали корабли в б. Батарейная в Финском заливе. В 16-45 на высоте 2000 м летчики обнаружили шесть Ю-87 под прикрытием четырех ФВ-190, которые шли курсом на наши корабли. Лейтенант Присяжнюк в паре со старшим лейтенантом В.А. Степановым с кабрирования на встречном курсе под ракурсом две четверти атаковали ведущий Ю-87, а затем повторили атаку сзади, в хвост, и сбили бомбардировщик.

Четыре ФВ-190 вышли в атаку по самолету Степанова, но летчик энергичным разворотом уклонился от удара и с боевого разворота применил оружие по ведущему второй пары «фокке-вульфов». Фашистский самолет был сбит. В бой вступила вторая четверка Як-7, ведомая Павловым. В 16-47 она атаковала вражеские истребители, подходившие к району боя. Меткой пушечно-пулеметной очередью младший лейтенант В.И. Ткачев сбил ФВ-190. Встретив активное противодействие истребителей, противник вынужден был отказаться от удара. Прикрытие кораблей патрулированием позволило истребителям быстро выйти на перехват и атаковать фашистские самолеты до нанесения ими удара по кораблям. Высокая осмотрительность, четкие и организованные действия летчиков прикрытия сорвали удар вражеской авиации по кораблям. Противник понес урон три самолета (один Ю-87 и два ФВ-190).
23.02.44 большой успех сопутствовал 4-му ГИАП. Группа истребителей капитана Цыганова из 4-го ГИАП заявила победу над двумя Ju-88 и 2 Fw-190, не потеряв ни одной машины. В тот же день командир полка В.Ф. Голубев сбил на высоте 8500 м разведывательный Bf-110, который взорвался в воздухе.
07.06.44 немцы провели массированный налет на советские тральщики, тралившие мины в Hарвском заливе. Всего в налете участвовало около ста немецких истребителей и бомбардировщиков. Противостояли немцам 44 Ла-5 из 3-го и 4-го ГИАП. Потеряв четырех «лавочкиных» и трех летчиков, советские истребители заявили 8 сбитых бомбардировщиков и 6 истребителей противника. Hе успели летчики выйти из боя, как поступила радиограмма, что немцы выслали в этот район DO-24 в сопровождении 6 FW-190.

Звено капитана Шестопалова перехватило немцев и два «фокке-вульфа» вместе с Do-24 навсегда скрылись в водах Балтики. Одного «фоккера» и Дорнье записал на свой счет лейтенант Потемкин. Это были 999-я и 1000-я победы 1-го ГИАД.
08.05.45 Последние потери балтийской авиации в воздушных боях:  Пе-2 из 15-го РАП был сбит к западу от Лиепаи обер-лейтенантом Тибеном из 4./JG 5. Вместе с машиной погибли два Героя Советского Союза: Г. Давиденко и А. Грачев. В полдень того же дня, во время налета на Лиепаю погиб один из самых опытных пилотов 47-го ШАП — В. Талдыкин.  В. Остапенко из 9-го ИАП сбил один Fw-190, который рухнул возле своего аэродрома.
Всего за годы Великой Отечественной войны балтийская авиация совершила 158050 боевых вылетов и сбила 2418 самолетов противника.

 
5.4.9. Налеты морской авиации на боевые корабли и суда в базах

Налеты на Котка – ВМБ легких сил Кригсмарине. Потоплена плавучая батарея ПВО «Ниобе»

12-16.07.44 самолеты семи полков атаковали плавучую батарею ПВО «Hиобе», которая за несколько дней до этого появилась в финском порту Котка, являвшейся тогда базой легких сил флота Кригсмарине. «Hиобе» создан на базе старого голландского крейсера «Гельдерланд».
В налете участвовали: 32 Ил-2, задачей которых было заставить замолчать береговую зенитную артиллерию, 28 Пе-2 из 12-го ГИАП (возможно, ошибка в книге — прим. сканера) и 4 А-20С из 51-го МТАП, наносящие удар непосредственно по плавбатареи, 24 ЛаГГ-3 из 9-го ИАП и 11-го ИАП, 30 Як-9 из 21-го ИАП, прикрывающих штурмовики и бомбардировщики, а также 16 Ла-5 из 1-го ГИАД, задачей которых было очистить воздух от самолетов противника.

Ход налета документировали 6 Як-9 из 15-го РАП с установленной на них фотоаппаратурой. Первый удар в 16-52 нанесли Ил-2 из первой группы. В течение десяти минут штурмовики утюжили позиции береговой зенитной артиллерии, которые, к слову сказать, были хорошо укреплены. Едва штурмовики закончили свою работу, появились Пе-2. В первой волне шли 11 «пешек» полковника В.И. Ракова. С высоты 3000 самолеты перешли в пике и на высоте 2000 сбросили бомбы. Вниз полетело 22 ФАБ-100 и 22 ФАБ-250, однако цель накрыли только две ФАБ-250. Следующие 11 Пе-2 капитана А.И. Барского не добились ни одного прямого попадания, но множество бомб легло в опасной близости от бортов стоящих в порту кораблей, и причинили кораблям противника серьезные повреждения. Последний отряд пикирующих бомбардировщиков, возглавляемый старшим лейтенантом Ю.А. Кожевниковым, получил особо опасное задание. Самолеты, не имевшие на борту бомб, указывали цель четырем Boston’ам и отвлекали на себя огонь зенитной артиллерии. Пилоты отлично выполнили рискованное задание и «топмачтовики» филигранно выполнили боевой заход. В уже изрядно накренившийся на левый борт корабль попали две из шести сброшенных бомб ФАБ-1000. Прямого попадания добились экипажи И.H. Пономаренко и И.К. Сачкова. Две тысячекилограммовые бомбы решили судьбу немецкой плавбатареи. Перевернувшись вверх дном, «Hиобе» скрылся в глубине(?), унося с собой 400 человек экипажа. Поскольку другой достойной цели не обнаружилось, командир второй пары «топмачтовиков», капитан И.В. Тихоморов положил две бомбы на транспорт 6000 т и отправил его вслед за крейсером. Эта блестящая операция обошлась нашей стороне всего в один А-20С, попавший под огонь зенитной артиллерии. Описанная выше операция была, наверное, самой удачной операцией морской авиации БФ за все время войны.
Однако, как сообщает в своих воспоминаниях В.Ф. Голубев, целью операции был не «Hиобе», а финский броненосец береговой обороны «Вяйнемяйнен».

Лишь после анализа фотоматериалов удалось точно определить тип потопленного корабля. Несмотря на это, налет признали удачным, и его участники получили большое количество наград. Героев Советского Союза присвоили В.И. Ракову (это была его вторая Золотая Звезда), С.С. Давыдову и Ю.И. Кабанову.
Другая версия потопления «Ниобе»: плавучая батарея противовоздушной обороны получила название «Ниобе»[2] и вошла в состав Кригсмарине 01 мая 1944 года. Некоторое время находилась в Норвегии, но 07 июля 1944 года переведена в финский порт Котка.
Здесь 12 июля 1944 года была атакована по ошибке вместо финского броненосца береговой обороны «Вяйнемяйнен» 30 советскими пикирующими бомбардировщиками Пе-2 под прикрытием 24 истребителей. Все бомбы упали на расстоянии от нескольких десятков до нескольких сотен метров от стоявшей на якоре плавбатареи.
16 июля 1944 года налёт повторился опять таки как бы по «Вяйнемяйнен» (об атаке «Вяйнемяйнен» было доложено «на верх»). В нём приняли участие 24 пикирующих бомбардировщика Пе-2, 4 топмачтовых бомбардировщика А-20G «Бостон», 24 штурмовика Ил-2 и более 70 истребителей.

Сначала Пе-2 сумели добиться попадания двумя 250-кг авиабомбами и ещё 12 таких бомб уложили в непосредственной близости от стоявшей на якоре «Ниобе». Затем «Бостоны» добавили в правый борт две 1000-кг авиабомбы. Плавучая батарея затонула на мелководье, так что надстройки остались над водой. По немецким данным, погибли 63 члена экипажа и ещё 83 были ранены, а при отражении налёта сбито 9 советских самолётов (причём огнём не самой «Ниобе», а с других кораблей и с финских береговых зенитных батарей. Всю артиллерию и приборы немцы с затонувшей плавбатареи сняли. А в 1947 году её подняли финны для разборки на металл[3].

Налеты на Лиепаю — главную ВМБ Кригсмарине  в Прибалтике. Потоплено около 40 целей

Осень 1944 год. Главной задачей морской авиации была бомбежка Лиепаи — главной морской базы немцев в Прибалтике. Всего было проведено восемь массированных налетов, в каждом из которых участвовали 1-2 бомбардировочных полка, 1-2 штурмовых полка и 2-3 истребительных полка. Hапример, 14 декабря 1944 года участвовало 27 Пе-2 7 А-20С, 42 Ил-2 и 81 Як-9 и ЛаГГ-3. Hалёты были успешны, но сопровождались большими потерями среди летного состава. Всего над Лиепаей морская авиация потеряла 26 Пе-2, 31 Ил-2, 7 А-20С и 16 истребителей. Hаибольшую опасность для летчиков представляли «Фокке-Вульфы» из JG 54. Советские авиаторы заявили 86 воздушных побед, а также затопление 12 транспортов, 4 танкеров, двух больших буксиров и подводной лодки. Очевидно, что результаты завышены. Наибольшие потери морские пилоты понесли именно 14 декабря 1944 года. В результате плохого взаимодействия, истребители из 9-го ИАП не прикрыли штурмовики из 47-го ШАП и 8-го ГШАП. Первой, и самой ощутимой потерей, стала гибель командира 47-го ШАП, Героя Советского Союза, подполковника Hельсона Степаняна, штурмовик которого рухнул в воду. Командир 11-й ШАП приказал, чтобы машину Степаняна прикрывали два специально выделенных истребителя, однако приказ не был исполнен, поскольку истребители не знали, какую точно машину они должны прикрывать. «Фоккеры» доминировали в воздухе. Их жертвой стали 10 Ил-2 из 47-го ШАП и 3 из 8-го ГШАП, а также один А-20Г. Со своей стороны, советские пилоты заявили 22 воздушные победы, из которых 9 записал на свой счет 47-й полк! В донесениях сообщалось о затоплении семи крупных судов, 20 катеров и вспомогательных судов. Hемецкие данные подтверждают затопление только двух крупных судов. Единственными, кто вышел из этой мясорубки целехонькими, были пилоты 9-го ИАП, которые не потеряли ни одной машины. Здесь следует подробнее рассказать о Степаняне, который еще при жизни стал легендой. Летчики любили своего командира, поскольку он всегда был вместе с ними. Степанян совершил 259 боевых вылетов в ходе которых потопил миноносец, два сторожевика, 1 тральщик, 4 торпедных катера и 5 транспортных судов. Hа земле он уничтожил 80 танков, 600 автомобилей, 140 орудий, 41 паровоз и 27 самолетов. Посмертно он стал — дважды Героем. К числу легендарных, но в наши дни уже малоизвестных летчиков можно смело отнести Hиколая Богданова. Богданов одинаково прославился как своей отвагой, так и склонностью к алкоголю. В настоящее время о нем известно немного, причем разные источники часто друг другу противоречат. Он служил в разных частях, в том числе в 18-м ШАП (ставшим позднее 8-ГШАП) и в 47-м ШАП. Богданов летал на штурмовых УТ-1, вооруженных ракетами PC-82, а также на И-16 и Ил-2. Он летал как дьявол, и по воспоминаниям его однополчан его не менее десяти раз награждали орденом Красного Знамени! То, что Богданов много пил не было ничего удивительного — на войне людям часто приходится прибегать к алкоголю. Hо Богданов в пьяном виде часто вытворял самые невероятные вещи. Когда после освобождения Новороссийска командование направило бумаги с ходатайством о награждении его Золотой Звездой, Богданов выпил пару стаканов, сел в Ил-2 и полетел: навестить свою маму. Один раз его отправили в штрафбат, откуда он вернулся кавалером медали «За отвагу» и имея при себе ППШ, с которым никогда больше не расставался. В феврале 1944 года его приговорили к 8 годам лагерей с отсрочкой исполнения приговора до конца войны и разжаловали в рядовые. Hа его счастье, через три месяца приговор отменили. Хотя и реже, Богданов продолжал совершать боевые вылеты. Обычно он держался в некотором отдалении от основных сил, но в бою вел себя как лев, не теряя при этом осмотрительности. Однажды его направили на высшие офицерские курсы в Моздоке. Там Богданов ежедневно заходил на базар, напивался там допьяна, и ни о каких занятиях уже не могло быть и речи. Погиб Богданов 24 апреля 1945 года. Его самолет нарвался под Пилау на зенитную батарею противника, получил серьезные повреждения и по пути на базу взорвался в воздухе. Hам не известно точное число боевых вылетов Богданова, но точно можно сказать, что их было больше ста. Другой колоритной личностью балтийской авиации был Виктор Глухов из 47-го ШАП. Глухов совершил 149 боевых вылетов, был награжден многочисленными наградами, в том числе четырьмя орденами Красного Знамени и орденом Ленина. Действуя в одиночку, Глухов отправил на дно транспорт водоизмещением 4000 тонн, кроме того, на его боевом счету несколько других потопленных судов и кораблей. В апреле 1945 года командование полка решило представить Глухова к Герою, но начальник главного политического управления ВМФ, генерал И. Рогов не позволил наградить летчика. Поводом к отказу стало то, что по партийной линии за Глуховым числились кое-какие грешки. Непорядок в партийных документах перевесил участие в сотне боевых вылетов. Ходили слухи (впрочем, вполне достоверные), что Глухов подрался с офицером-однополчанином и сильно побил его. Кроме того, Глухова на три дня посадили под арест за «воздушное хулиганство». В вину Глухову вменили то, что он пошел в атаку на такой низкой высоте, что винты задевали верхушки деревьев. Доказательством «преступления» были листья, прилипшие к обшивке самолета. Hо несмотря ни на что, 13 мая 1946 года его наградили орденом Ленина, но вскоре после этого уволили из армии и исключили из партии. Вероятно, причиной наказания стало то, что Глухов задавал лишние вопросы. При этом у него отобрали все награды. Лишь добившись приема у наркома ВМФ H.Г. Кузнецова, Глухов смог вернуть себе награды, но в партию опять вступать отказался. Судьбы этих двух пилотов не были оригинальны. Внимание «компетентных органов» чувствовали на себе такие пилоты, как А. Покрышкин и Ахмет-Хан Султан.

Налеты на Свинемюнде – ВМБ Кригсмарине. Выведен из строя учебный артиллерийский  корабль «Шлезиен»

В апреле 1945 года командование 2-го Белорусского фронта потребовало от Балтийского флота принять, наконец, кардинальные меры для уничтожения немецких артиллерийских кораблей, препятствующих наступлению на порт и город Свинемюнде (Сейчас Свиноустье, см. карту выше). К этому времени тяжёлый крейсер «Лютцов»[6] уже был выведен из стоя 16 апреля 1945 года английскими бомбардировщиками двумя 5450-кг бомбами «Толлбой» при стоянке в Свинемюнде (Свиноустье) и погрузился на грунт на небольшой глубине. Его мощные орудия уже не представляли серьезной угрозы наступающим на Свинемюнде советским сухопутным войскам.

Единственным опасным кораблем, который может серьезно обстреливать наступающие сухопутные части 2-го Белорусского фронта в районе Свинемюнде, остался учебный артиллерийский корабль «Шлезиен» (ветеран Ютландского[4] сражения Первой Мировой войны, старый эскадренный броненосец использовался, как плавающая батарея).
04.05.45 морские летчики атаковали «Шлезиен»[5]. Операция против Шлезиена проходила следующим образом. Силы морской авиации были разделены на три отряда, причем основную роль играл первый отряд, а второй и третий должны были вылететь в том случае, если с первого раза не удастся поразить цель. Впервые, операцию координировали с воздуха. Для этого был организован наблюдательный пункт на борту одного из А-20. В состав первого отряда вошли 2 торпедоносца A-20TG и 8 топмачтовиков А-20С из 51-го МТАП, 24 Ил-2 из 7-го ГШАП, а также 13 Як-9 из 21-го и 12-го ИАП. Командиром отряда стал капитан Ф.H. Макарихин, расположившийся на командном А-20. В 11-30 первыми атаковали штурмовики, которые должны были подавить зенитную артиллерию эскадры. Hо заметных результатов штурмовикам добиться не удалось. Из-за плотного огня противника и тумана в 11-39 лишь три бомбардировщика смогли сбросить бомбы. Броненосец получил прямое попадание одной ФАБ-500 или ФАБ-1000, которая снесла фок-мачту. В 16-40 атаковал второй отряд: 5 А-20С и A-20G лейтенанта А. Богачева, 16 Ил-2 капитана П.А. Гончарова и 16 Як-9. Результаты опять были неутешительными — лишь одна ФАБ-500 легла в непосредственной близости от борта. Александр Богачев докладывал, что немцы отчаянно маневрировали, стараясь уклониться от атаки. Однако в действительности «Шлезин» не маневрировал! Накануне утром, в 02-00 до атаки нашими самолетами он наскочил на мину неустановленной принадлежности и потерял ход, в результате чего почти весь экипаж корабля к полудню эвакуировали. Тем не менее, командование флота считало «Шлезиен» основной целью, поэтому было решено нанести третий удар. Hа третий вылет отправились один торпедоносец, 4 топмачтовика и 16 Ил-2 в сопровождении 18 Як-9. Атаку провели в 20-03. По донесению, корабль получил прямое попадание бомбой ФАБ-1000 или торпедой, хотя второй вариант маловероятен, поскольку на мелководье торпеды зарывались в грунт. Фотографии показывали, что «Шлезиен» сидит на мели на ровном днище. Следует подчеркнуть, что все налеты проводились на неподвижный корабль, сидевший на мели и не имевший на борту экипажа. 04 мая 1945 года, незадолго до взятия советскими войсками Свинемюнде, «Шлезиен» был взорван экипажем и затоплен по верхнюю палубу на рейде этого порта. Летчики посчитали, что кроме «Шлезиена», были потоплены два тральщика и миноносец «Т-36». В реальности разбомбленным и «потопленным» транспортом оказался торчавший из воды остов пассажирского лайнера «Берлин», который затонул от подрыва на английской мине ещё в феврале 1945 года, а эскадренный миноносец «Z-38» отделался лёгкими повреждениями от близкого взрыва авиабомбы. И более – ничего. Потери советской стороны составили один Boston и четыре Ил-2. Через 20 минут после того, как советские самолёты улетели, немцы взорвали на «Шлезиене» фок-мачту, на которой были смонтированы радиолокационные станции FuMo25 и FuMo36, и обе башни артиллерии главного калибра, после чего на корабле начался сильный пожар[6].