Первыми боевыми операциями на всех морских фронтах стали постановки оборонительных минных заграждений. Но немцы и финны на Балтике опередили нас. Противник активизировал постановку мин в устье Финского залива, в его средней части, в Ирбенском проливе и в проливе Соэла-вейн, чтобы помешать развертыванию сил БФ. Их постановка мин началась в 23-30 21 июня. В течение трех первых дней войны противник создал минную угрозу у выходов из баз и на основных морских сообщениях БФ, израсходовав в общей сложности 1060 якорных ударных и около 160 донных неконтактных мин. В последующем противник усиливал выставленные заграждения, особенно к северу от мыса Юминда (восточнее Таллина, см. Приложение 6. Финский залив).
Наличие у противника базировавшихся на германские базы южного побережья Балтийского моря достаточно крупных надводных сил, которые могли появиться перед входом в Финский залив, заставляло высшее морское командование и командование Балтийского флота торопиться с постановкой собственных оборонительных минных заграждений, предусмотренных планом операций начального периода войны. 22 июня командующий Балтийским флотом приказал: командующему эскадрой конр-адмиралу Д.Д. Вдовиченко поставить минное заграждение в устье Финского залива, а командиру Отряда легких сил вице-адмиралу В.П. Дрозд поставить минное заграждение в Ирбенском проливе. Постановку мин в Ирбенском проливе командир OЛCa должен был начать по готовности, имея с запада в дозоре подводную лодку С-7. Кроме того, командиру Отряда легких сил было приказано к 24 часам выслать крейсер «Максим Горький» с одним дивизионом эскадренных миноносцев в устье Финского залива для прикрытия отряда кораблей-заградителей, производивших Центральную минную постановку между островом Осмуссаар и полуостровом Ханко.
3.1.1. Центральная минная постановка в устье Финского залива
Центральную минную позицию в устье Финского залива выставляли согласно предвоенному плану минных постановок БФ между полуостровом Ханко и островом Осмуссаар из трех минных линий протяженностью 24 мили. Первые две линии минного заграждения ставились против линейных кораблей, крейсеров и эскадренных миноносцев. Каждая линия должна была состоять из двух рядов мин и одного ряда минных защитников. Третья линия заграждения предназначалась против подводных лодок! Эту линию предполагалось поставить в два ряда, каждый в три яруса. Фланги минного заграждения прикрывались огнем батарей береговой артиллерии Ханко и Осмуссаар. То есть на входе в Финский залив предполагалось вести морские бои на минно-артиллерийской позиции (что в основном и отрабатывалось на предвоенных учениях Балтийского флота). К сожалению, эти усилия против противника были напрасны, а для своих подводных лодок и других кораблей выход из Финского залива стал чрезвычайно опасным.
Для прикрытия минной позиции планировалось западнее основного Центрального минного заграждения поставить восемь отдельных минных линий (мыс Тахкуна — остров Бенгшер) и две линии на его флангах.
Всего в устье Финского залива должно быть поставлено 6378 мин и 1584 минных защитника. Постановка минного заграждения первой очереди по плану должна была быть закончена в первые девять дней войны.
Насколько в результате всего устанавливаемого минного прикрытия предотвращался проход крупных кораблей Кригсмарине по северным шхерным маршрутам до ВМБ Котка и далее к Кронштадту в открытой печати не освещается. Хотя при планировании Таллинского перехода этот северный маршрут свободный от мин был запрещен Ворошиловым как опасный от крупных немецких кораблей.
Однако продолжим изложение событий начавшейся минной эпопеи.
Ночное маневрирование неизвестных кораблей и судов, обнаруженных в ночь на 22 июня в районе острова Найссаар и на линии Бенгтшер — Тахкуна, могло служить признаком постановки противником минных заграждений на подходах к Таллину и в устье Финского залива. Поэтому, прежде чем начать постановку позиционных минных заграждений на линии Ханко — Осмуссаар, следовало бы произвести контрольное траление на намеченном пути перехода кораблей — постановщиков мин, а также в районе предстоящего маневрирования отряда прикрытия, поскольку именно в этом районе наш самолет-разведчик в 03-30 22 июня обнаружил вражеские корабли, шедшие малым ходом и, следовательно, по всей вероятности, ставившие мины. Но этого сделано не было. Не хватало готовых тральных сил. Хотя дозорный тральщик «Т-216» 22.06. в месте будущего маневрирования отряда прикрытия обнаружил мину и донес об этом в штаб флота. В тот же день с немецкими минами столкнулся эсминец «Смелый», выйдя в 16-00 22 июня из Таллина в Ханко для эскортирования в Таллин турбоэлектрохода «Иосиф Сталин» с эвакуируемыми семьями военнослужащих. На обратном пути в Таллинв в 20-20 эсминец захватил параваном мину, взорвавшуюся в 15–20 м от борта. Корабль был выведен из строя на 10 суток. Однако это не было учтено для планируемой минной обстановки, для которой в этот же день 22 июня 1941 г. в Главной базе — Таллине — был сформирован отряд кораблей минной постановки под флагом командующего эскадрой БФ контр-адмирала Д.Д. Вдовиченко. В его состав вошли минные заградители «Марти» и «Урал»,
лидеры «Минск» (флаг командующего эскадрой) и «Ленинград», эсминцы «Артем», «Володарский» и «Карл Маркс».
23 июня в 01-10 отряд вышел из Таллина. В дозоре в трех милях впереди этого ОБК минной постановки шел эскадренный миноносец «Суровый», в непосредственном охранении находились несколько катеров МО, БТЩ «Шкив», «Штаг», «Крамбол», которые шли впереди минзагов в строю уступа с паравантралами. В прикрытии с воздуха находились четыре самолета МБР-2. Участвовавшие в минной постановке три эсминца на переходе шли в строю кильватерной колонны в охранении минных заградителей на их траверзе, не прикрываясь тралами базовых тральщиков, но это им сошло благополучно, поскольку на всем пути отряда минных заграждений противника не было. Отряд совершил переход из Таллина к месту минной постановки в течение шести часов.
Постановка первого этапа минного заграждения была закончена в 07-42 23 июня, после чего все корабли, за исключением лидеров, вернулись в базу. Оба лидера по окончании минной постановки по распоряжению командующего БФ пошли на соединение с крейсером «Максим Горький», подорвавшимся на мине.
А дело обстояло так. Для прикрытия отрада заграждения от ударов крупных кораблей противника со стороны моря в 17-57 22 июня из Усть-Двинска вышел ОБК прикрытия под командованием начальника штаба OЛCa капитана 2 ранга И.Г. Святова в составе крейсера «Максим Горький» и эсминцев «Гневный», «Гордый» и «Стерегущий». Отряд должен был маневрировать западнее района постановки мин и не допустить атаки сил противника по кораблям, ставившим мины. Прикрытие создано из-за того, что якобы обнаружены воздушной разведкой (или по другой версии постами наблюдения ВМБ «Ханко») в районе банки Олег в 05-05 22 июня линейный крейсер противника, эскадренные миноносцы и другие корабли. Предполагалось, что противник укрылся в шхерах и находился в ожидании для срыва минных постановок. Маршрут в проливе Муху-Вейн, соединяющем Рижский и Финский заливы, к началу войны не был углублен, вследствие чего крейсер «Максим Горький» для перехода в устье Финского залива должен был вынужден идти более длинным путем через Ирбенский пролив 180 миль. Если бы отряд прикрытия прошел через Муху-Вейн, он оказался бы восточнее только, что поставленного немецкого минного заграждения и мог избежать встречи с минами.
Отряд прикрытия вошел в назначенный ему район маневрирования и около 03-20 23 июня в 25 милях севернее маяка Кыпу (Дагерот) лег курсом на север. Головным был эсминец «Гневный», шедший в 8 каб. впереди «Максима Горького», «Гордый» и «Стерегущий» держались в охранении крейсера на курсовых углах 60° с левого и правого бортов в 3–5 каб. Идя со скоростью 22 узлов, корабли, быстро приближались к району минного заграждения, поставленного немцами, и вскоре начали пересекать его. В 03-40 в 16–18 милях к северо-западу от маяка Тахкуна в параване «Гневного» близко от борта взорвалась мина. Силой взрыва корабль подбросило так, что шлюпка правого борта перелетела через прожекторную площадку и упала на первый торпедный аппарат. Носовая часть корабля до 44-го шпангоута вместе с первым 130-мм орудием была оторвана и мгновенно затонула. Вода хлынула в трещину в переборке 44-го шпангоута и стала заливать кубрики и погреба боезапаса. В носовое котельное отделение вода поступала через пробоину в борту. Турбины и турбодинамо остановились, погас свет, корабль лишился хода. В кормовой части образовались гофры и трещины в обшивке. 20 человек были убиты и 23 — ранены, командир корабля капитан 2 ранга М.Т. Устинов тяжело контужен. Но остался на командном пункте (см. пункт 7.2.9. ). На крейсере, шедшем в кильватер «Гневному», тотчас после подрыва его на мине дали машинам «полный назад», через минуту пошли вперед и в 03-45 легли курсом на юг. По сигналу с флагмана для оказания помощи «Гневному» был направлен «Гордый», а «Стерегущий» занял место в охранении крейсера. Выходя в голову флагмана, эсминец в 03-46 подсек параваном мину, прошедшую вплотную к его корме. Отойдя на пять миль к югу, на крейсере решили повернуть на восток, не подозревая, что этот курс вел прямо в середину минного заграждения, протянувшегося на 18 миль поперек входа в Финский залив. Обнаружив на левом траверзе перископ (скорее всего, это была ошибка, вряд ли немцы послали бы свою лодку маневрировать на своем же минном заграждении), крейсер несколько минут шел переменными курсами, а «Стерегущий» сбрасывал глубинные бомбы. В 04-15 корабли снова легли на курс 90° (на восток).
В этот момент поступило донесение с «Гордого» о тяжелом положении «Гневного». Предполагаемое наличие подводных лодок противника побудило командира отряда послать по УКВ командиру «Гордого» приказание принять на борт экипаж «Гневного» и потопить поврежденный эсминец.
Несмотря на всю неожиданность взрыва, экипаж «Гневного» не проявил ни малейшей растерянности и мужественно, и умело повел борьбу за непотопляемость корабля. Через 10–12 минут после взрыва мины были заведены пластыри, и поступление воды приостановлено. Корабль принял устойчивое положение с небольшим креном на левый борт, и уже готовились поднять пары в котле № 3. Но вскоре пришло приказание командира отряда об оставлении корабля, и его личный состав начал переходить на стоявший у борта «Гордый». Тем временем «Максим Горький», пересекая линию минного заграждения, незаметно захватил левой тралящей частью паравана мину и тогда же повернул на курс 120°, при этом левый параван на циркуляции приблизился к борту, и в 04-21 крейсер подорвался на мине в точке с координатами 59°20′ с.ш. и 22°00′ в. д. Центр взрыва пришелся на левый борт около 24-го шпангоута, на высоте 1,5–2 м от киля. Силой взрыва была оторвана носовая оконечность, которая, перевернувшись вверх форштевнем, быстро затонула (см рис. пункта 7.2.6.). Траверзная броневая переборка на 61-м шп. повреждений не получила и сохранила водонепроницаемость. Чтобы устранить дифферент на нос, были затоплены кормовые дифферентные и креновые отсеки, а позже — кормовое подбашенное отделение. Водонепроницаемые переборки на 61-м и 83-м шп. были подкреплены деревянными упорами. Выяснив состояние корабли и машин, командир, боясь разрушений носовой переборки, в 04-31 дал задний ход. Но корабль на заднем ходу не слушался руля, описывая циркуляцию. Командир пошел на риск и дал машинами «малый вперед». Траверсная переборка выдержала, и скорость постепенно увеличили до 8 узлов для перехода к берегу до острова Вормси в пролив Хари-Курк (по эстонски горло Хари – часть пролива Моонзунд (Муху-Вяйн) между островами Вормси и Даго).
Во время этого перехода в 04-56 в параване «Стерегущего», который охранял крейсер, примерно в 10 метрах от борта. взорвалась мина. Несмотря на сравнительную близость взрыва, корпус корабля не получил существенных повреждений, но оба паравана были повреждены, а гирокомпас вышел из меридиана. Из личного состава три человека были ранены. На крейсер в проливе Харри-Курк установили пластырь, сооружили фальшнос из дерева и парусины, выгрузили боеприпас 1 и 2 башен главного калибра и 6 боевых зарядных отделений торпед. Затем в охранении ЭМ «Стерегущий», «Артем», «Володарский», спасательного судна, буксира и дивизиона БТЩ своим ходом, развивая скорость до 12 узлов, перешли в Таллин.
Эсминец «Гордый», приняв на борт экипаж «Гневного», около 04-30 отошел от борта поврежденного миноносца и произвел по нему несколько выстрелов из орудий главного калибра. На «Гневном» возник пожар, но корабль остался на плаву. Только значительно позднее с «Гордого» заметили на горизонте, в том месте, где остался «Гневный», большой столб пламени и дыма. Предполагалось, что на «Гневном» взорвались кормовые погреба. По другой версии, он был потоплен спустя двое суток немецкими самолетами. По-видимому, с потоплением эсминца поторопились. Так, торпедированный 27 июня в Рижском заливе «Сторожевой» привели в базу, и в дальнейшем он был восстановлен (см. Минные постановки в Ирбенском проливе и пункт 7.2.22.).
Догоняя ушедшие вперед «Максим Горький» и «Стерегущий», на «Гордом» проложили курс прямо на маяк Тахкуна. В 04-48 в левом параване эсминца примерно в 15 м от борта взорвалась мина, параван оторвало, но повреждения на корабле были незначительны. В 06-03 в правом параване взорвалась мина в 5–6 м от борта. Корабль лишился средств самозащиты от мин. В корпусе было обнаружено много вмятин, механизмы получили повреждения, скорость уменьшилась до 12 узлов.
«Гордый» подошел к пристани Кярдла (юго-восточная часть о. Хийумаа (Даго) и сдал в береговой госпиталь 13 тяжелораненых из экипажа «Гневного». После осмотра повреждений «Гордый» под одним котлом и одной машиной пошел в Таллин, но так как из поврежденных цистерн вытекала нефть, пришлось зайти в Палдиски, откуда эсминец ночью был прибуксирован в Таллин.
Итак, в течение почти 2,5 часов на отряде прикрытия от взрывов мин погиб один эсминец, выведен из строя крейсер, повреждены были и два оставшихся эсминца, причем «Гордый» на три дня был поставлен в док. И только «Стерегущий» отделался легкими повреждениями.
С оперативно-тактической точки зрения отряд прикрытия не выполнил свою задачу, так как он повернул назад в базу за 3,5 часа до того, как была закончена постановка минного заграждения.
На переходе в пролив Хари-Курк сигнальщики «Максима Горького» трижды обнаруживали подводные лодки. Каждый раз корабль выполнял маневр уклонения от возможных атак и открывал огонь из 100-мм и 45-мм орудий. В 08-30 крейсер, сопровождаемый эсминцем «Стерегущий», подошел к юго-восточной оконечности острова Вормси в проливе Хари-Курк для экстренных работ, обеспечивающих дальнейший переход в Таллин, а затем в Кронштадт для восстановительного ремонта (о чем подробно см.пункт 7.2.6. ) .
Между тем Центральные минные постановки продолжались. 25 июня из Таллина вышли «Марти», «Урал», «Ленинград», «Минск», «Карл Маркс», сторожевой корабль «Буря» в сопровождении трех БТЩ, торпедных катеров и малых охотников, с воздуха прикрывали МБР-2. Эсминец «Суровый» под флагом командующего эскадрой шел в дозоре впереди отряда. Корабли продолжили минную линию, выставленную 23 июня.
25 июня, уже после начала постановки минного заграждения, в связи с ограниченным запасом мин в главной базе — Таллине — и трудностью доставки их из тыловых складов флота было решено сократить объем минных постановок в устье Финского залива. По новому плану было принято решение поставить в устье Финского залива 3,5 ряда мин и 2 ряда минных защитников, 2,5 ряда мин против надводных кораблей и один ряд — против подводных лодок.
Минное заграждение в устье Финского залива было поставлено кораблями эскадры и минзагами с 23 по 30 июня. Протяженность всего минного заграждения была более 22 миль, а глубина — 7 миль. Всего на центральной минно-артиллерийской позиции было поставлено 2687 мин и 638 минных защитников.
Минные постановки были проведены без противодействия противника, но почти при каждом выходе кораблей на постановку мин появлялись самолеты-разведчики противника, т.е. скрытность создания минного заграждения не обеспечивалась.
Другие недостатками этого минного заграждения: а) малая плотность заграждения и б) слабая противотральная стойкость — не было поставлено мин против тральщиков. Ограниченный запас мин в главной базе и трудность быстрой доставки их из Кронштадта заставили значительно сократить масштабы постановки оборонительного минного заграждения центральной позиции. В основном это было заграждение против крупных кораблей противника. Линии мин, поставленные против подводных лодок, не служили для последних серьезным препятствием, так как при глубинах до 90 м они могли проникать под заграждением. Правда, сам факт постановки, о которой немцы не могли не знать, предельно ограничил их проникновение в Финский залив со стороны моря. Однако при желании противника это было все же возможно не только для его подводных лодок, но и для надводных кораблей, конечно, при достаточном обеспечении их тральщиками. Против мелкосидящих кораблей и тральщиков мин вообще поставлено не было, а количество минных защитников оказывалось совершенно недостаточным (около 16% от числа поставленных мин). Вряд ли можно признать удовлетворительной плотность заграждения. Вероятность встречи с миной для больших надводных кораблей была около 0,7, а для подводных лодок (в подводном положении) — около 0,24.
Итак, постановка заграждения Центральной минной позиции заняла восемь дней. Важнейшими из причин длительности постановки минного заграждения в июне 1941 г. являлись: наличие только двух больших надводных минных заградителей; недостаточный минный запас, которым располагала Главная база КБФ — Таллин; белые ночи, ограничивавшие продолжительность пребывания минзагов в море (до сбрасывания ими мин).
После окончания войны иногда возникало сомнение в целесообразности постановки заграждения Центральной минно-артиллерийской позиции. Как известно, план «Барбаросса» не предусматривал каких-либо значительных морских операций на Балтике. Не предусматривалось и сколь-нибудь значительное по масштабам использование немецких военно-морских сил на Севере; на Черном море их к тому времени вообще не было. Но все это стало ясным не 22 июня 1941 г., а значительно позже.
Более сомнительной являлась целесообразность выдвижения 23 июня отряда прикрытия.. К тому же вряд ли крейсер «Максим Горький» и три эскадренных миноносца смогли бы сдержать такие силы как. линейный крейсер противника, эскадренные миноносцы и другие корабли, якобы обнаруженные воздушной разведкой (или по другой версии постами наблюдения ВМБ «Ханко») в районе банки Олега в 05-05 22 июня.
Береговая артиллерия и находившаяся в готовности на аэродромах авиация могли служить более надежной гарантией от крупных надводных сил противника, чем крейсер и 3 ЭМ.
Наиболее серьезную угрозу для кораблей, ставящих центральное минное заграждение, представляла авиация противника. С этим нам просто повезло или постановка этого оборонительного минного заграждения подтвердила необходимость реального учета его будущей перспективы, когда при быстром изменении обстановки ваши усилия могут обратиться против поставившей их стороны. Впоследствии так случилось с Центральной и Восточной позициями. Эти заграждения немцы включили в позиционную систему своего противолодочного рубежа. Левофланговые линии минного заграждения Восточной позиции ограничивали возможную ширину полосы движения наших кораблей при подходе к о. Гогланд с запада. Противник учел это и, поставив между 8 и 26 августа минное заграждение «Юминда», еще более сузил полосу, сделав, по существу, весьма рискованным движение советских кораблей и судов в Финском заливе центральным фарватером.
3.1.2. Минные постановки в Ирбенском проливе
Довоенный план прикрытия предусматривал создание в Ирбенском проливе минно-артиллерийскую позицию, которая должна была воспрепятствовать проникновению кораблей противника в Рижский залив.
В течение первых пяти дней войны предполагалось поставить минное заграждение протяженностью 20 миль из 10 минных линий. Четыре линии мин предназначались против малых кораблей, четыре линии против крейсеров и миноносцев и две линии против подводных лодок. Всего в заграждении планировалось поставить 1648 мин и 500 минных защитников. Минное поле должны были прикрывать 180-мм башенная батарея полуострова Сырве и три 130-мм береговые батареи южного берега Ирбенского пролива.
Постановку оборонительного минного заграждения Ирбенской минно-артиллерийской позиции планировалось произвести в течение первых пяти дней войны.
После ухода крейсера «Максим Горький» и трех эсминцев в устье Финско-го залива в Усть-Двинске остались крейсер «Киров» и 2-й дивизион — четыре новых эсминца пр. 7У «Стойкий», «Сильный», «Сердитый» и «Сторожевой», а также старый эсминец «Энгельс». «Грозящий» находился в дозоре в Ирбенском проливе.
Корабли OЛCa в июне 1941 г. проходили интенсивную боевую подготовку, таким образом, к началу войны они израсходовали большую часть топлива, особенно эсминцы. В Рижской базе в это время имелось около 3000 т топлива, но пропускная возможность нефтепровода была мала. Для приемки полного запаса топлива на все корабли отряда требовалось не менее трех суток. Корабли были обеспечены топливом на 50 %, что хватало им только на переход к месту постановки минного заграждения и на возвращение обратно в базу. Кроме того, на кораблях недоставало артиллерийского боеприпаса. Так, например, эсминец «Сердитый» имел 50 % запаса выстрелов главного калибра. На складах Прибалтийской ВМБ[1] не оказалось шрапнелей и ныряющих снарядов для главного калибра и гранат для 76,2-мм пушек. Таким образом, отряд легких сил к началу боевых действий был недостаточно отмобилизованным, имел половинный запас топлива и неполный комплект боеприпасов.
23 июня, когда в Усть-Двинске эсминцы 2-го дивизиона принимали мины, командование БФ получило из Москвы радиограмму с приказанием наркома обеспечить минные постановки предварительным разведывательным тралением (почему-то потребовалась указание Москвы в таком элементарном вопросе ?! Что флотоводцы Балтийского флота были недостаточно инициативны?!).
22.06.41 года в 18-37 начальник штаба БФ контр-адмирал Ю. А. Пантелеев приказал командиру Прибалтийской ВМБ контр-адмиралу П.А. Трайнину и командиру OЛC вице-адмиралу В.П. Дрозду послать для этой цели бывшие латвийские тральщики.
Из трех единиц в строю оказались только два. 22 июня они уже протралили фарватер от Усть-Двинска до мыса Мерсрагс. Вследствие тихоходности (наибольшая скорость 14 узлов без тралов) и плохого состояния механизмов эти тральщики так и не успели дойти до Ирбена, а так как контр-адмирал Пантелеев не разрешил командиру OЛCa ждать окончания траления, то эсминцы, выйдя днем 24 июня, прошли непротравленным фарватером под защитой параванов-охранителей.
23 июня в 21-53 2-й дивизион эсминцев вышел для постановки минного заграждения в Ирбенском проливе с расчетом выполнить ее к рассвету 24 июня. Впереди новых эсминцев шел «Энгельс» (типа «Новик»). На него была возложена задача — нести охранение и выполнять контрольное траление параванами. На «Стойком» держал флаг командир OЛCa вице-адмирал В.П.Дрозд.
Поскольку эсминцы имели по 25–50 % от полного запаса мазута, было принято решение пополнить его с танкера «Железнодорожник», который пришел из Либавы на рейд Курессааре. Приняв топливо, корабли в 12-00 24 июня вышли на постановку минного заграждения. Мины были поставлены согласно плану. Всего было поставлено 270 якорных мин. Во время постановки эсминцы неоднократно открывали огонь по одиночным немецким самолетам.
В 17-20 корабли закончили минную постановку и возвратились на рейд Курессааре и вновь произвели приемку топлива с танкера. Затем эсминцы направились в Усть-Двинск. На переходе восточнее маяка Колка (Мыс Колка — считается местом, отделяющим Рижский залив от Балтийского моря) они были атакованы самолетами противника, но атака была отбита. На подходах к Рижскому бую эсминец «Стойкий» обнаружил подводную лодку противника. В районе обнаружения лодки корабли сбросили глубинные бомбы. Позже подводная лодка подверглась атаке торпедных катеров, выходивших из Риги для встречи эсминцев.
25 июня в 7.00 отряд вернулся в Ригу (Усть-Двинск).
Постоянное нахождение самолетов-разведчиков противника над Ирбенским проливом, а также обнаружение подводной лодки говорило о том, что закончить минные постановки скрытно и без противодействия противника не удастся. Следовало ждать, что, обнаружив первую постановку, противник попытается раскрыть наш замысел и постарается помешать дальнейшим постановкам мин.
Следующая постановка мин в Ирбенском проливе была произведена в ночь с 26 на 27 июня. В ней приняли участие эсминцы «Стойкий», «Сердитый», «Сторожевой», «Энгельс» и базовый тральщик «Фугас», прибывший в Ригу из Вентспилса. На «Стойком» поднял флаг вице-адмирал В.П.Дрозд.
Базовый тральщик «Фугас», приняв 40 минных защитников, вышел раньше, днем 26 июня на тральную разведку рекомендованных курсов в районе постановки минного заграждения, а затем в точку рандеву с эсминцами. На переходе он обнаружил два торпедных катера противника, которые безуспешно атаковали его двумя торпедами.
26 июня эсминцы вышли из базы в 20-55 . Их сопровождали три малых охотника и прикрывали два самолета МБР-2. В 23-32 между мысом Колкасрагс и островом Рухну сигнальщики головного эсминца «Стойкий» обнаружили перископ подводной лодки. Скорее всего, за перископ был принят какой-либо предмет, но, как говорили еще в Первую мировую, «заперископило». Корабли повернули на лодку и в строе пеленга произвели раздельное бомбометание, после чего, построившись в строй кильватера, продолжили движение.
«Фугас», встретив эсминцы, оповестил их о столкновении с торпедными катерами противника и занял свое место в строю замыкающим. Видимость была около 10 каб., южная часть горизонта темная.
27 июня в 02-27 при подходе отряда к месту постановки в районе мели Михайловской (мель на западном входе в Ирбенский пролив. Для обозначения мели поставлен маяк Михайловский) с юго-запада появилась группа из пяти немецких торпедных катеров — «шнельботов», которые атаковали советские корабли, выпустив торпеды.
Шедший третьим в кильватерной колонне «Сторожевой» не успел среагировать. Одна из торпед попала в левый борт эсминца в районе ходового мостика. При этом детонировал боезапас носовых артиллерийских погребов. Вся носовая часть до 58-го шпангоута с носовой надстройкой, двумя орудиями главного калибра и мачтой была оторвана и мгновенно затонула. Погиб командир эсминца капитан 3 ранга И.Ф. Ломакин и 84 члена экипажа. Кормовая часть осталась на плаву, к счастью, торпеда не попала в корму, где находились приготовленные к постановке мины. Следовавший за «Сторожевым» «Энгельс» уклонился от трех торпед и дал залп по уходящим катерам. Оставив поврежденный корабль под охраной малых охотников, командир Отряда легких сил решил продолжать операцию.
Во время постановки мин эсминцы вновь были атакованы торпедными катерами противника, действовавшими под прикрытием дымовых завес. Атака была отражена артиллерийским огнем, «Стойкий» уклонился от двух торпед. После атаки торпедные катера скрылись за дымовой завесой в южном направлении. После отражения атаки торпедных катеров корабли отряда продолжали постановку мин, закончив ее в 05-00. Всего корабли поставили 210 мин и 40 минных защитников. Заграждение состояло из двух неполных рядов мин, прикрытых с запада рядом минных защитников.
После завершения постановки мин отряд вернулся к «Сторожевому». «Энгельс» взял поврежденный корабль на буксир и в 05-19 в охранении эсминца «Сердитый», тральщика «Фугас» и катеров МО повел его кормой вперед на рейд Курессааре, куда прибыли в 24-00 (остальные корабли уши в Усть-Двинск). Во время буксировки корабли подверглись воздушным атакам самолетов противника. Все атаки были отбиты. «Сердитый» из Курессааре вернулся в Ригу. О дальнейшей судьбе ЭМ «Сторожевого» см пункт пункт 7.2.22.
30 июня 1941 года в ночь сторожевые корабли «Туча» и «Снег» под прикрытием катеров МО поставили 60 мин в южной части Ирбенского пролива.
2 июля 1941 года, в сопровождении двух малых охотников сторожевой корабль «Туча» поставил 30 мин на южном подходе к Муху-Вейн, в Вайре-Курк проливе. Оно должно было создать препятствие кораблям противника при их попытке проникнуть из Рижского залива в Моонзунд. Во время постановки авиация противника безуспешно атаковала корабли. Однако постановка этого минного заграждения была преждевременной, опередившей события почти на два месяца.
3 июля 1941 года эсминец «Энгельс» и сторожевой корабль «Туча» в охранении эсминцев «Сильный», «Сердитый», четырех торпедных катеров и звена истребителей поставили 90 мин в Ирбенском проливе, в районе маяка Михайловский (маяк предназначен для обозначения мели на западном входе в Ирбенский пролив). Постановка мин была выполнена днем, так как корабли опоздали с приемкой мин. Во время операции корабли отразили атаку авиации противника, затем вернулись в Рохукюла.
Для следующей постановки минного заграждения в Ирбенском проливе был выделен отряд кораблей под командованием капитана 1 ранга Б.В. Хорошкина в составе эскадренных миноносцев «Сильный», «Энгельс» и сторожевых кораблей «Снег» и «Туча» в охранении эскадренного миноносца «Сердитый» (брейд-вымпел командира 2-го дивизиона эсминцев капитана 2 ранга Г.С. Абашвили) и трех торпедных катеров. Отряд имел задачу — поставить минное заграждение в трех местах западной части Ирбенского пролива. Эсминец «Сильный» должен был поставить 70 мин ближе к южному берегу пролива, а остальные корабли — в средней его части. 5 июля 1941 года, приняв мины в Рохукюла, корабли перешли на рейд Куйвасту, а утром, в 9 часов 6 июля двумя группами вышли на постановку мин. Первая группа — «Энгельс», «Туча», «Снег» и три торпедных катера — двигалась вдоль берега острова Сааремаа. Вторая («Сердитый» и «Сильный») — в расстоянии 4–5 миль от первой мористее. Командир отряда капитан 1 ранга Б.В. Хорошкин находился на СКР «Туча» (см. пункт 7.2., сноска [7]). При выходе из Моонзунда отряд был обнаружен самолетом-разведчиком противника. Около полудня 06.07.41 СКР «Снег» из-за неисправности машин был отправлен командиром отряда обратно в Моонзунд. На подходе к проливу Вире-Курк он был атакован самолетами противника. Попадание даже осколка бомбы в мины, находившиеся на палубе, могло привести к гибели корабля. Поэтому командир решил освободиться от 30 мин, которые были выставлены в том же районе, где 2 июля 1941 года поставила заграждение «Туча». После постановки мин, уклонившись от атак самолетов, «Снег» вернулся в базу.
06.07.41 в 12-04 эсминцы «Сильный» (капитан 3 ранга С.С. Комаров) и «Сердитый» (капитан-лейтенант А.Г. Письменный) отделились от первой группы и направились к месту постановки — южному берегу Ирбенского пролива. В 12-30 при подходе к месту постановки эсминцы обнаружили прямо по носу на расстоянии 160 каб. силуэты трех кораблей противника. Эсминцы, по приказу комдива Г.С. Абашвили, увеличив ход до 23 узлов, пошли на сближение с противником. «Сильный», имевший на борту 70 мин, следовал за «Сердитым» в строе уступа влево. В 13-09 противник открыл огонь с дистанции 112 каб., снаряды ложились с большими недолетами. В 13-12, сблизившись с противником до 108 каб., эсминец «Сердитый» открыл огонь из носовых орудий. Через три минуты, получив приказание командира отряда, «Сильный» также открыл огонь из носовых орудий с дистанции 98 каб. при курсовом угле около 0°. Вести бой с минами на палубе было чрезвычайно рискованно, и командир «Сильного» приказал сбрасывать мины за борт. Управляющий арт-огнем эсминца «Сердитый», не предупрежденный об открытии огня соседним кораблем по одной и той же цели, спутал всплески и, приняв большой разнос по целику[2] за рассогласование центральной наводки, отказался от нее и перешел на прицельную наводку. Артиллеристы кораблей не успели по-настоящему освоить новые приборы управления огнем. Несмотря на эту ошибку управляющего огнем, «Сердитый» перешел на поражение третьим залпом, а «Сильный» — вторым залпом.
В 13-19 «Сердитый» и «Сильный» сделали поворот, первый — вправо, а второй — влево, приведя противника на курсовой угол 45–50° и тем самым вводя в действие кормовые орудия. Во время поворота эсминец «Сильный» получил попадание снаряда в корму. Взрывом убило четырех и ранило семь краснофлотцев, повредило кормовое орудие. Осколок снаряда пробил корпус одной из мин, и она загорелась. Опасность взрыва мин, приготовленных к постановке, и гибели корабля была предотвращена лейтенантом Н.Я. Горовым, краснофлотцами В.С. Александровым, В.В. Карповым и И.П. Уложенко, которые сбросили горящую мину за борт. В это же время наши корабли были обстреляны с южного берега Ирбенского пролива батареей противника.
06.07.41 в 13-22 командир отряда, находившийся на сторожевом корабле «Туча», приказал: «Миноносцам уклониться». По этому сигналу эскадренный миноносец «Сердитый» лег на курс отхода, продолжая вести, огонь из кормовых орудий и периодически закрываясь дымовыми завесами, а «Сильный» пошел зигзагом, продолжая ставить дымовую завесу и сбрасывать мины.
В 13-45 «Сильный» закончил постановку всех 70 мин. Конечно, постановкой минного заграждения это было назвать нельзя, мины сбрасывались при изменениях курса, место постановки не было точно определено.
В 13-30 эсминец «Энгельс» и сторожевой корабль «Туча», не дойдя до назначенного для постановки мин места в средней части пролива, поставили 60 мин к югу от полуострова Сырве. Затем «Туча» и «Энгельс» пошли на сближение с отрядом противника. В 14-40 с дистанции 76 каб. СКР «Туча» открыл арт- огонь. Силуэты вражеских кораблей были плохо видны из-за дымзавесы. Командир отряда, находясь на мостике «Тучи», пытался корректировать стрельбу, но только мешал командиру БЧ-2 (артиллерийской боевой части). Эсминец «Энгельс» не мог стрелять, поскольку сторожевик закрывал ему цель. Спустя 8 минут стрельба была завершена, и корабли повернули в базу. После освобождения от мин, вместо того чтобы принять решительные действия по преследованию и уничтожению противника, корабли продолжали отходить на северо-восток.
Только в 14-45 командир отряда приказал эскадренным миноносцам «Сильный» и «Сердитый» преследовать и уничтожить врага. После часа преследования наши корабли, не обнаружив противника, возвратились в Моонзунд. При этом необходимо отметить, что командиры эсминцев из-за незнания точного места постановленных мин опасались попасть на свои же мины.
Анализируя этот первый внезапный для наших кораблей морской бой с надводными кораблями противника, можно сделать некоторые выводы.
1.Подготовка к операции была недостаточной. Не было организовано воздушной разведки и дозора. Поэтому «Сердитый» в 12.29, обнару-жив у мыса Овиши в расстоянии 250 каб. мачты решил, что это транспорт. В 12.47 на «Сердитом» уточнили, что идет большой транспорт в охранении двух малых военных кораблей. В 13.00 на СКР «Туча» с «Сердитого» прожектором передан сигнал: «Миноносец», который во время боя вроде бы был уничтожен, и позже появилась картина художника А.А.Ефимова об этой победной реляции.
2.На самом деле (как выяснилось после войны по документам) это были плавбаза тральных сил MRS-11 и базовые тральщики М-23 и М-31 (см. пункт 2.10 об немецком тральщике типа М ). Причем, по некоторым данным тральщик «М-23» в бою не участвовал. И все они после боя прибыли в Ригу.
3.Постановка заграждения у берегов противника в светлое время не могла быть скрытной. Корабли не имели плана действий на случай встречи с противником. Поэтому внезапная встреча с ним привела к тому, что минные заграждения были поставлены не по плану, а бой имел ряд существенных недостатков и не привел к полному уничтожению всего отряда немецких кораблей.
4.Решение командира дивизиона ввести в бой эсминец «Сильный» с минами на борту поставило его в тяжелые условия и вынудило сбрасывать мины во время боя под артиллерийским огнем противника. Эсминец «Сердитый» мог бы связать боем противника и дать возможность «Сильному» освободиться от мин, не участвуя в бою,или поставить их на вероятном курсе движения кораблей противника, а затем совместно с «Сердитым» атаковать врага. Однако создавшиеся благоприятные условия для постановки маневренного минного за-граждения не были использованы. «Энгельс» и «Туча» также могли поставить мины по первоначальному плану.
5.Даже в официальном отчете штаба флота огневое маневрирование оценивалось как исключительно безграмотное. Эскадренные миноносцы во время боя маневрировали на носовых курсовых углах, на которых могли стрелять лишь два орудия. Только в течение 6 минут (4 минуты «Сердитый») за все время боя корабли могли стрелять из всех орудий. Не было распределения целей между эсминцами. В результате оба стреляли по одной цели, мешая друг другу. Решение вести бой на контркурсах и отказ от преследования дали возможность отряду противника прорваться в Ригу. Маневрирование эсминца «Сильный» во время боя было подчинено скорейшему освобож-дению от мин и уклонению от попаданий, вследствие чего эффективность артиллерийского огня была низкой. Всего за время боя эс-минец «Сердитый» израсходовал 115, а «Сильный» — 33 130-мм фугасных снаряда.
Обеспечение действий 2-го дивизиона эсминцев по постановке мин в Ирбенском проливе было недостаточным. Авиаразведка в первые дни войны велась регулярно, но только в светлое время суток. Район постановки не обеспечивался постоянным дозором из надводных кораблей. Отсутствием дозора и слабым походным охранением можно объяснить торпедирование эсминца «Сторожевой».
Корабли-заградители не имели авиационного прикрытия, а со стороны моря в прикрытии находилась лишь дозорная подводная лодка ПЛ «С-7», которая с 03.07.41 «С-7» находилась в районе Виндавы и обнаружила немецкий конвой, но из-за мелководья его не атаковала.
Кроме того, до 8 июля севернее острова Рухну находилась ПЛ «С-102», пока не получила приказ командира 1-й бригады ПЛ капитана 1 ранга Египко подойти к Усть-Двинску на перехват вражеского соединения в составе вспомогательного крейсера и двух миноносцев типа «Ягуар» (реально, как нам уже известно, плавбаза тральных сил «MRS-11», тральщики «M-23» и «M-31», которые днем 6 июля уже имели огневой контакт с эсминцами «Сердитый» и «Сильный»). Прибыв на рейд, подводная лодка, по докладу командира субмарины обнаружила лишь шлюпки, несущие наблюдение за водной поверхностью (реально, катера-тральщики плабазы).
Неблагоприятные для нас изменения в обстановке на сухопутном фрон-те в Прибалтике и задержки в выполнении намеченных планов минных постановок помешали закончить создание минно-артиллерийской пози-ции в Ирбенском проливе. За два выхода было поставлено 480 мин и 40 минных защитников, что составляло только 28 % от намеченного по плану.
Война еще раз подтвердила, что минно-артиллерийская позиция может быть достаточно устойчивой лишь при надежном обеспечении ее сухо-путных флангов. Выход немецких войск на южное побережье Ирбена вынудил взорвать там недавно установленные береговые батареи и сде-лал бессмысленным дальнейшую постановку не скрытного стационар-ного минного заграждения в этом проливе.
Мины в этих условиях, видимо целесообразно было, использовать маневренным (активным) способом и прежде всего, своевременно («под носом» идущих кораблей) и скрытно, т.е., главным образом, с подводных лодок (была же дозорная ПЛ «С-7»).
3.1.3. Другие минные постановки
Постановка мин у Либавы была начата в 14-00 22 июня. По плану предполагалось поставить минное заграждение на подходе к военно-морской базе и несколько минных линий вдоль латвийского берега к северу от Либавы, чтобы прикрыть прибрежный фарватер и побережье от Либавы до Вентспилса. Для постановки минного заграждения командир Либавской базы мог использовать только один базовый тральщик «Т-204» «Фугас» (старший лейтенант В.Л. Гиллерман), прибывший в базу для ремонта машин 21 июня за два часа до первого налета немецкой авиации. Таким образом, в Либаве, где до 14 июня находились Отряд легких сил, минзаг «Марти», три БТЩ, в нужный момент не нашлось ни одного корабля, способного ставить мины. «Фугас» прибыл в Либаву для ремонта машин. Весь боезапас с него выгрузили в Таллине.
Так и не успев приступить к ремонту, «Фугас», приняв мины и боезапас, вышел на постановку мин под одной машиной. За шесть выходов 22 и 23 июня «Фугас» поставил в 10 милях к западу от Либавы в шести отдельных минных линиях 206 мин.
Постановка проводилась в течение круглых суток и обеспечивалась двумя торпедными катерами и береговой артиллерией Либавской ВМБ. Во время постановки мин «Фугас» неоднократно подвергался атакам самолетов противника, все они отражались зенитным огнем тральщика.
22 июня в 22.10 при постановке третьей линии мин в районе либавского буя «Фугас» был атакован подводной лодкой противника, выпустившей две торпеды. Тральщик от торпед уклонился, но от атаки подводной лодки командир корабля отказался, так как считал, что она находится на месте ранее поставленных им мин.
В связи с подходом противника к Либаве и начавшимися боями за город минные постановки были прерваны. 24 июня «Фугас» перешел в Вентспилс.
На минах, поставленных «Фугасом», в начале июля подорвались и погибли немецкие тральщик М-3134 и охотник за подводными лодками UJ-113.
Неблагоприятное развитие событий на северо-западном направлении потребовало оборудования минно-артиллерийской позиции в восточной части Финского залива для преграждения доступа противника восточнее меридиана о. Гогланд.
Решение о создании этой позиции было принято 27 июня, т. е. через пять суток после начала войны, а оборудование ее началось 2 июля. Несколькими днями позже возник вопрос о создании Тыловой позиции.
Существенной особенностью создания этих позиций была быстрота их подготовки и выполнения, вызванная динамикой событий начального периода войны. Вероятные темпы изменения обстановки в начале войны явно недооценивались в предвоенные годы.
В связи с отходом частей Красной Армии к северу от рубежа Западной Двины в первых числах июля минно-артиллерийская позиция в устье Финского залива могла остаться без прикрытия. С целью не допустить прорыва крупных надводных кораблей противника в восточную часть Финского залива 27 июня было принято решение создать Восточную минно-артиллерийскую позицию на рубеже острова Гогланд — Б.Тютерс — бухта Кунда с развитием в глубину до Лавенсари
Для этого было сформировано соединение Восточная позиция под командованием контр-адмирала Ю.Ф.Ралля.
В отряд кораблей Восточной позиции вошли эсминец «Калинин» (флагманский корабль), дивизион минных заградителей (минзаг «Урал», тральщики «Менжинский», «Дзержинский», «Норд», «Инженер»), дивизион тральщиков, дивизион катеров МО; отряду периодически придавались эсминцы. Место базирования отряда — база Ручьи в Лужской губе (командир базы со 2 июля 1941 года по сентябрь 1941 года — капитан 2-го ранга Владимир Нестерович Лежава).
Первая постановка состоялась 2 июля 1941 года, в ней участвовали эсминцы «Калинин» и «Стерегущий» и БТЩ «Бугель». Корабли выставили 100 мин и 50 минных защитников. Во время следующего выхода 4 июля «Урал», «Калинин», сторожевик «Пурга» выставили 330 мин. Затем корабли выходили 7, 15, 22, 23, 29 июля. 29 июля была закончена постановка мин первой очереди Восточно-Гогландской позиции, всего было выставлено 1460 мин и 400 минных защитников.
Параллельно с постановкой мин шла установка береговых батарей на островах Гогланд, Б.Тютерс, Лавенсари и на берегу в районе бухты Кунда.
В конце августа директивой Военного Совета Северо-Западного направления было приказано усилить Восточно-Гогландскую позицию и создать тыловую позицию в районе Нерва — Лавенсари — Кургальский риф — Сейвесте — Шепелев.
Согласно этой директиве минные заграждения Восточно-Гогландской позиции были усилены. 10 сентября минзаг «Марти» и эсминец «Сметливый» в обеспечение трех БТЩ и трех МО выставили 380 мин. В районе Родшер — Гогланд 9, 14 и 20 сентября мины ставили эсминцы «Стойкий», «Сильный», «Сметливый», БТЩ и катера МО.
Всего за июль — сентябрь на Восточно-Гогландской позиции было выставлено 2153 мины и 632 минных защитника.
В связи с приближением линии фронта к Ленинграду было принято решение о создании Тыловой минно-артиллерийской позиции на линии островов Нерва, Лавенсари и п-ова Кургальский и далее на восто Сейвясте (Озерки) — Шепелев.
Первая постановка была осуществлена 16 июля. В ней участвовали эсминец «Калинин», минный заградитель «Урал», два БТЩ и катера МО. Корабли поставили 385 мин.
В конце июля в связи с улучшением обстановки на Ленинградском направлении оборудование позиции было приостановлено и возобновлено 23 августа.
23 августа 1941 года началась постановка основного заграждения. Для его постановки использовались минзаг «Марта», лидер «Ленинград», эсминцы «Сильный», «Стойкий», «Грозящий», БТЩ, сетевой заградитель «Онега». Всего с 16 июля до 16 октября корабли совершили до 20 выходов, было выставлено 3484 мины различных образцов и 848 минных защитника.
Таким образом, флот продолжал заваливать залив минами, даже в период оборонительных сражений за Ленинград, когда артиллерия кораблей нужна была для отражения наступления немецких войск. Советское командование все еще верило в прорыв немецких кораблей к Кронштадту. Но мины стали препятствием для своих же кораблей при эвакуации Ханко. А после окончания войны до 1953 года советские тральщики очищали Балтику от мин.
А орудия, дополнительно установленные на островах, куда нужней были на северном и южном побережьях для отражения наступления противника на Ленинград.
Кроме оборонительных минных заграждений, флот ставил и активные заграждения в водах противника.
В Балтийском море у Клайпеды, острова Борнхольм, мысов Брюстерорт и Ужава в водах противника мины ставили подводные минные заградители «Л-3», «Калев» и «Лембит». С 27 июня по 17 августа они выставили 70 мин.
В целях затруднения перевозок противника шхерными фарватерами Або-Аландского архипелага были произведены следующие постановки (см. Приложение 6 Финский залив):
11 июля четыре катера МО выставили 8 мин на фарватере Эре. 3 августа БТЩ «Кнехт» и Т-215 в охранении четырех МО выставили 60 мин к югу от Эре.
5 августа сторожевые корабли «Циклон» и «Снег» в охранении двух БТЩ и двух МО выставили 60 мин на южных подходах к Уте. На переходе к месту постановки было подсечено несколько мин противника, на одной из них взорвался и затонул тральщик «Т-201» «Заряд», часть личного состава была спасена катерами.
В Финском заливе на подходных фарватерах к Хельсинки выставлены две группы активных заграждений.
В районе Поркалан — Коллбода 6,13 и 14 июля 12 катерами МО в три выхода по четыре катера в каждом выставили 24 мины. По данным разведки, финнами данный район объявлен опасным для плавания, можно предполагать, что имелись случаи подрыва.
На подходах к Хельсинки с юга 3, 29, 30 июля 13 катерами МО в три выхода выставили 26 мин 4 банками.
На южных подходах к Борго (небольшой портовый город в Финляндии, на берегу Финского залива рядом с Хельсинки) 8 катеров МО 19 и 20 июля выставили 16 мин двумя банками.
На подходах к Ловизе (маленький городок, расположившийся на берегу Финского залива в 90 км от Хельсинки) с 15 июля по 6 августа с торпедных катеров 2-й бригады было поставлено 6 минных банок — всего 94 мины и 26 минных за-щитников.
На подходах Котка — Хамина с 11 по 29 июля торпедные катера 2-й бри-гады поставили 11 минных заграждений общим числом 90 мин и 34 минных защитника.
После отхода частей Красной Армии на линию старой границы на северном берегу Финского залива с целью воспрепятствования перевозкам противника в Выборгском заливе с 9 по 29 сентября было выставлено 11 минных банок общим числом 73 мины и 15 минных защитников. В постановках участвовали 18 ТКА и 12 МО. Произведено 5 выходов.
Все активные минные постановки производились скрытно, в темное время суток. При проведении активных постановок в Финском заливе наши корабли потерь не имели. Активные минные заграждения занимали сравнительно незначительное место во всех минно-заградительных операциях. Выставлено всего 596 мин и минных защитника, т. е. 4,3 % от общего числа выставленных на Балтийском морском фронте. Закрыть все выходы из шхер не удалось. Немецкие и финские корабли продолжали выходить для постановки минных заграждений на наших коммуникациях.
Тем не менее, на наших минах в районе Хельсинки погиб немецкий минный заградитель «Кенигин Луиза».
Всего в 1941 году на советских минах погибли броненосец береговой обороны (финский)?, два ТКА, минный заградитель, 4 охотника за подводными лодками, 12 тральщиков, 4 вспомогательных судна и 9 транспортов.
3.1.4. Минные постановки на Северном и Черноморском фронтах страны
Сведения о силах, находившихся в северных портах Норвегии в начале войны, давали основание считать, что вряд ли противник попытается действовать против Полярного и Мурманска со стороны моря.
Поэтому решение командования Северного флота об отказе от постановки мин на Кильдинском плесе в тот момент, несомненно, было правильным.
В известной степени оправдывались и сомнения в целесообразности оборонительных минных заграждений в горле Белого моря, возникшие у командования флота в двадцатых числах июля 1941 г.Несколько позже высшее командование Военно-Морского Флота все же настояло на постановке 23 и 24 июля оборонительных минных заграждений в горле Белого моря и 28 июля — в Кандалакшском заливе.
Однако вряд ли были основательными соображения о ненужности постановки мин на Северном морском фронте вообще. Глубины в прибрежных районах Баренцева моря от горла Белого моря до полуострова Рыбачий не превосходят 150 м. Действия подводных лодок и легких сил противника на прибрежной морской коммуникации вдоль побережья Кольского полуострова были достаточно вероятными, что вскоре и подтвердилось набегом 6-й флотилии немецких эскадренных миноносцев, совершенном в июле 1941 года. По-видимому, малые оборонительные минные заграждения, прикрывавшие хотя бы отдельные участки трассы этой коммуникации, могли бы служить острасткой для противника.
Опыт Черноморского флота позволяет прийти к выводу, что при постановке оборонительного минного заграждения на случай появления крупных надводных сил противника целесообразно до выяснения обстановки ограничиться постановкой наиболее мористых линий. Постановка Черноморским флотом заграждения на всю глубину позиции оказалась преждевременной и практически мешала движению своих кораблей и транспортов. В этом смысле было бы полезно учесть опыт 1914 г., когда в ноябре надводные заградители русского Черноморского флота поставили оборонительное минное заграждение у Севастополя значительно мористее поставленного ранее заграждения из мин инженерного ведомства. Следовало также учитывать и возможности быстрого выполнения постановки всего заграждения, для чего необходимо было иметь достаточное число заграждающих кораблей. А их, к сожалению, на всех флотах, в том числе и на Черноморском, не хватало.
Минные заградители Черноморского флота
Минный заградитель «Коминтерн»
капитан 2 ранга И.А.Заруба (06.41-4.11.41)
капитан 1 ранга А.А. Барбарин (4.11.41-24.12.41)
капитан 3 ранга Ф.В. Жиров (24.12.41-10.10.42)
С 1923 г. — учебный крейсер. В 1930 г. прошел модернизацию: 4 котла демонтированы и на их месте размещены учебные классы. Первая дымовая труба демонтирована в конце 30-х годов. Перед началом Великой Отечественной войны учебный крейсер «Коминтерн» прошёл ремонт и модернизацию. Но он по-прежнему в качестве топлива использовал уголь. В июне 1941 г. переклассифицирован в минный заградитель.
Командовал кораблём капитан 2 ранга И.А.Заруба. 23 июня «Коминтерн» включили в состав эскадры, и он вместе с другими кораблями эскадры использовался для постановки оборонительных минных заграждений. 23, 26 и 27 июня 1941 г. он ставил мины у Севастополя.
За один раз он брал на борт 100-120 мин, его сопровождали эсминцы «Бойкий» и «Безупречный», в необходимости которых до сих пор идет дискуссия.
.В самом начале войны из моряков, служивших на «Коминтерн»е, был сформирован отряд морской пехоты (100 человек), они прошли курс боевой подготовки и ушли добровольцами на сухопутный фронт.
6 июля 1941 г. «Коминтерн» переходил в Одессу в подчинение командиру Одесской ВМБ. В районе Бельбека при контрольном бомбометании катером эскорта прямо по курсу а была взорвана магнитная мина, что спасло его..
19 июля «Коминтерн» прикрывал прорыв кораблей Дунайской флотилии.
22 и 23 июля «Коминтерн» ставил минные заграждения у Одессы.
6 августа по приказу наркома ВМФ №00241 был сформирован отряд кораблей Северо-за-падного района. В него, помимо «Коминтерна», вошли эскадренные миноносцы «Шаумян» и «Незаможник», дивизион КЛ, минный заградитель «Лукомский», 5-й дивизион ТЩ, 2-я бригада TKA, отряд СКА и 4 болиндера, а в начале сентября и вспомогательный крейсер «А. Микоян». Отряд подчинялся командиру Одесской ВМБ и предназначался для защиты Одессы с моря. Корабли действовали вместе с частями Приморской армии, прикрывали огнём наши позиции, вели контрбатарейную борьбу.
18 августа в гавани Одессы восемь Ju-87 атаковали «Коминтерн». По ним был открыт огонь, прямых попаданий в корабль не было, но в причал, у которого стоял «Коминтерн», попала одна бомба. Корпус был повреждён осколками (около 70 пробоин в правом борту), возник пожар, погибло шесть, ранено 46 моряков. Экипаж быстро потушил огонь и приступил к исправлению повреждения. Рабочие одесских заводов помогли «подлатать» корпус.
31 августа «Коминтерн», крейсер «Червона Украина», эсминцы «Незаможник», «Дзержинский», «Шаумян», «Фрунзе», канлодки «Красная Армения» и «Красная Грузия» вели огонь по немецким позициям в восточном секторе обороны.
3 и 4 сентября «Коминтерн» обстреливал немецкие позиции вместе с канонерской лодкой «Красная Армения» и сторожевым кораблём «Кубань». К этому времени на «Коминтерне» были расстреляны стволы пяти 130-мм орудий, им срочно требовалась замена.
Вечером 7 сентября «Коминтерн» ушёл в Севастополь. Здесь на нём провели работы по ремонту и перевооружению были заменены стволы 130-мм орудий и усилено зенитное вооружение.
29 сентября «Коминтерн» вышел в Новороссийск за конвоем.
Вечером 4 октября «Коминтерн» привёл в Севастополь транспорты «Березина», «Профинтерн» и «Чапаев».
7 октября «Коминтерн» пришёл в Одессу. На борт корабля погрузили 1455 солдат, 250 т грузов, семь машин и 23 повозки. Вечером он навсегда покинул Одессу. Начиналась эвакуация войск, и вскоре город был оставлен.
20 октября «Коминтерн» привёл в Новороссийск транспорты «Чапаев» и «Березина».
25 октября он прибыл в Поти, где должен был пройти планово-предупредительный ремонт.
4 ноября командиром «Коминтерн»а был назначен капитан 1 ранга А.А. Барбарин, его прежний командир принял «Коминтерн» «Червона Украина».
7 ноября, не закончив ремонтные работы, «Коминтерн» вышел с грузом боеприпасов в Севастополь. При стоянке в севастопольской бухте зенитчики Коминтерна отражали налёты авиации. На корабль были погружены эвакуируемые (более 3000 человек), и вечером 10 ноября он ушёл на Большую землю.
20 ноября «Коминтерн» вновь отправился в Севастополь с грузом боеприпасов для СОР. Утром 22 ноября он прибыл в крепость. Вечером 23 ноября, приняв на борт 500 эвакуируемых, 160 раненых и 300 т флотского боезапаса, «Коминтерн» отправился в обратный путь на Кавказ.
Утром 24 декабря 1941 года «Коминтерн», которым теперь командовал капитан 3 ранга Ф.В. Жиров, в сопровождении эсминца «Железняков», доставил в Севастополь 1850 бойцов маршевых рот и 70 т боеприпасов. Вечером, приняв на борт 265 раненых, он ушёл на Кавказ в сопровождении «Бойкого».
Утром 26 декабря он прибыл в Туапсе, и командование задействовало его в «каботажных» перевозках у берегов Кавказа при подготовке Керченско-Феодосийской десантной операции. В ней принял участие моторный баркас Коминтерна.
Утром 2 января 1942 г. «Коминтерн» пришёл в освобождённую Феодосию со вторым эшелоном десанта он доставил 1200 солдат и 300 т боеприпасов. Быстро разгрузился и ещё до рассвета покинул порт.
8 января он вновь доставил пополнение в Феодосию. На его борту размещалось 1200 бойцов и 200 т боеприпасов. На корабль погрузили 350 раненых, и он ушёл на Большую землю.
Вечером 15 января корабль вновь прибыл в Феодосию. Он доставил 1100 солдат, 100 т боеприпасов и 400 т продовольствия. На Кавказ «Коминтерн» вывез 650 раненых.
.Во второй половине января «Коминтерн» вернулся на коммуникации Кавказ Севастополь.
Утром 24 января он пришёл в Главную базу с маршевыми ротами (600 человек), грузом санитарного имущества и боеприпасами (132 т авиабомб и реактивных снарядов). После окончания разгрузки и во время погрузки он вёл огонь по немецким позициям. Вечером 25 января корабль ушёл на Большую землю и встал в текущий ремонт в Поти, получив к тому же камуфляжную окраску.
11 февраля «Коминтерн» вышел из Поти. На нём находилось 1034 бойца и 200 т боезапаса.
12 февраля в 16-00 комендорами корабля была расстреляна плавающая мина.
13 января утром «Коминтерн» пришёл в Севастополь. После разгрузки он вёл огонь
по немецким позициям. Вечером 15 февраля он покинул Севастополь со 150 т практического боезапаса.
24 февраля в 03-47 «Коминтерн» вновь в Севастополе. В этом походе он сопровождал транспорт «Абхазия». После разгрузки боезапаса на корабль был погружён полный запас угля и 25 февраля о в 00-05 н покинул порт.
6 марта в 04-20 «Коминтерн» привел в Севастополь транспорт «Белосток». Было доставлено 233 бойца маршевых рот, шесть 76-мм орудий, 117 т флотского боезапаса, 100 т авиабомб, 300 ящиков реактивных снарядов, 18 автомобилей ГАЗ-АА, две походные кухни и 240 т продовольствия. В этот день на Коминтерне отмечали 20-ю годовщину подъёма флага. Экипажу было зачитано приветствие Военного совета Черноморского флота. В 20-58 8 марта из Севастополя ушли: транспорт «Красная Кубань», «Коминтерн» «Коминтерн» и эсминец «Сообразительный». На Кавказ ими было вывезено 434 человека, 130 т боезапаса, 125 т гильз и 50 т грузов. 9 марта отряд на переходе атаковали три вражеских торпедоносца, но их атака была успешно отражена. Это был последний поход «Коминтерн»а в Севастополь.
Во второй половине марта «Коминтерн» вновь поставили на планово-предупредительный ремонт. Механизмы старого «Коминтерн»а требовали частого ремонта, постоянные походы приводили к их износу котлы перерасходовали моторесурс в три раза, три из шести динамомашин требовали ремонта. Его средства ПВО не могли отразить атаки немецких торпедоносцев, необходимо было срочно их усилить, но у командования ЧФ не было резервов. После окончания самых необходимых работ командование вновь использовало корабль для «каботажных» рейсов вдоль берегов Кавказа.Он совершил несколько походов в Туапсе и Новороссийск с маршевыми ротами и различными грузами.
19 апреля 1942 года «Коминтерн» получил повреждения во время массированного налёта противника на Новороссийский порт. Прямых попаданий удалось избежать, но от близких разрывов семи бомб «Коминтерн» получил значительные повреждения. На нём вышли из строя 76,2-мм орудия, два пулемёта, антенна радиопередатчика и приёмная антенна. В правом борту насчитали 31 пробоину, 17 пробоин от близких разрывов в надстройках и дымовых трубах.
22 апреля «Коминтерн» вновь поставили на ремонт в Батуми. На этот раз исправление повреждений, ремонтные работы по корпусу и механизмам совместили с усилением зенитного вооружения на «Коминтерн» установили три 45-мм, два 25-мм орудия и три зенитных пулемёта.
19 июня «Коминтерн» вышел в поход в Севастополь. Но утром 20 июня он получил приказ возвращаться в Новороссийск. Боеприпасы и пополнение в Севастополь теперь доставляли лидер «Ташкент», эсминцы и подлодки.
2 июля «Коминтерн» пострадал во время массированного налёта на Новороссийск. В нём принимали участие 64 бомбардировщика и 13 истребителей противника. В ходе этой воздушной атаки немцами были потоплены лидер «Ташкент» и эсминец «Бдительный», а ряд кораблей получили повреждения. В «Коминтерн» попала одна бомба, причинившая большие разрушения. От близких разрывов возник пожар на полубаке, но его удалось быстро потушить. Было убито и ранено 63 моряка Коминтерна.
Вечером 2 июля корабль, в сопровождении трёх сторожевых катеров, ушёл в Поти для исправления повреждений. Но и здесь активно действовала авиация противника. Во время налёта 16 июля в вентиляторную трубу корабля попала бомба, пробила дно, но не взорвалась. Через пробоину вода стала затапливать второе котельное отделение. Пять часов моряки боролись за живучесть, им удалось прекратить поступление воды. На корабле побывала комиссия и осмотрела повреждения. На этот раз устаревший и изношенный «Коминтерн» решили не восстанавливать, разоружить и использовать в качестве волнолома.
Однако 17 -18 августа, завершив исправление повреждений, «Коминтерн» вышел в «каботажный» рейс, доставив 500 человек маршевых рот и боезапас из Поти в Туапсе, отразив на переходе несколько авиационных атак противника. На переходе корабль, шедший со скоростью 8 уз, сопровождали базовый тральщик «Защитник» и два сторожевых катера. После выгрузки началось разоружение корабля. С него сняли все орудия и боезапас. 184 моряка ушли в морскую пехоту. На старый «Коминтерн» погрузили 500 человек и 100 т грузов.
19 августа он пришёл в Поти в сопровождении базового тральщика «Щит» и двух сторожевых катеров. Ещё 150 человек из его команды ушли в морскую пехоту, остальные моряки были распределены на другие корабли ЧФ.
10 октября 1942 г. «Коминтерн» вышел из Поти на буксире в свой последний поход. Его затопили в качестве волнолома вместе с корпусами транспортов «Балаклава», «Камышин» и «Лепсе» в 500 м от берега в устье реки Хоби. Из экипажа сформировали отдельный артиллерийский дивизион. В береговую оборону Туапсе вошли батареи из орудий «Коминтерн»а — 167, 173, 742, 743, 746, 747, 770. Они приняли активное участие в отражении немецкого наступления на Туапсе, в Керченско-Эльтигенской десантной операции.
После окончания войны «Коминтерн» не стали поднимать, и его остатки до сих пор находятся в устье Хоби.
Минный заградитель «Лукомский»
Водоизмещение: 353 т.Размеры: длина — 32,3 м, ширина — 5,6 м, осадка — 2,6 м.Скорость полного хода: 9 узлов. Дальность плавания: 3315 миль. Силовая установка: дизельная, 220 л.с., 1 вал/ Вооружение: 2х1 45-мм орудия, 2х1 12,7-мм пулемета, 10 мин.Экипаж: 33 чел.
История корабля:
Мобилизованный минный заградитель
Бывший пассажирский теплоход Ялтинского торгового порта Наркомата морского флота. Это был цельнометаллический теплоход со стальным корпусом, предназначавшийся для пассажирских перевозок в акваториях портов и в прибрежных морских районах. Суда этого типа были рассчитаны на 235 пассажиров, из них в носовом салоне было оборудовано 41 место, в кормовом салоне — 57 мест, и на палубе — 137 пассажирских мест. Дизель мощностью 220 л.с. обеспечивал теплоходам скорость хода в 10 узлов.
Был заложен под первоначальным названием «Зарница» осенью 1927 г. на Одесском судоремонтном заводе им. А. Марти, спущен на воду 19.04.1928 г., вступил в строй в 1929 г.
19.07.1935 г. получил новое название — «Петр Лукомский».
Был мобилизован 23.06.1941 г., вооружен, переоборудован в минный заградитель и 06.07.1941 г. вошел в состав Черноморского флота под названием «Лукомский». Участвовал в обороне Одессы.
В марте 1942 г. минзаг был потоплен вражеской авиацией. Летом этого же года судно подняли и отремонтировали. В дальнейшем до конца войны «Лукомский» использовался для доставки воинских грузов и переброски войск. В 1942-1943 гг. он перевозил раненых между портами Кавказского побережья. Для ухода за ранеными выделялся медицинский персонал — один фельдшер, одна медсестра и два санитара. Всего судно выполнило 50 эвакорейсов. Общее количество эвакуированных — 2807 человек, из них 1826 лежачих.
03.01.1945 г. «Лукомский» был разоружен и возвращен торговому флоту.
Теплоход начал эксплуатироваться в Одессе на линии. В 1964 г. он был переведен в Ялту.
В конце 1965 г. судно было списано на слом.