Август 1941, Северный Флот

Карта

О подвиге сторожевого корабля «Туман» достаточно публикаций, в том числе и в военно-исторических мемуарах нами уважаемых адмиралов А.Г. Головко и Н.Г. Кузнецова. Конечно, потомков надо воспитывать на героических подвигах. Выполняйте свой воинский долг как герои «Варяга», «Тумана» и т.д. А вот всеобъемлющая оценка объективных и субъективных причин, невольные просчеты, безответственность или явная бездеятельность истинных виновников происшедшего была в недалеком прошлом непопулярна и не позволялась цензурой.
Правнучка маршала Рокоссовского Ариадна Рокоссовская в статье «Под тяжестью его орденов у меня подогнулись колени»[1] приводит такой факт. Маршал в больнице в тяжелом состоянии, в общем предсмертном. Редактор издания принес к нему в больницу сигнальный экземпляр его мемуара, что бы он подписал его перед изданием. Маршал, не читая сигнального экземпляра, спрашивает редактора: много ли переделали? Редактор опустил глаза. Маршал сказал: ну ладно, давай подпишу.
Вот такие были времена! А ведь потомки должны и могут учится не только на славных делах, но и на ошибках, поражениях. Художественные вымыслы ничему не учат и, в каком-то смысле наперед оправдывают будущих виновников наших несчастий. «Покаяние (православие, религия) – опиум для народа!» — учил вождь, тело (мумия) которого продолжает способствовать этому. Поэтому в результате получили небывалую коррупцию…. Сейчас другие времена. Позволяются публикации, которые можно серьезно анализировать и на ошибках учиться загодя, а не говорить «… что хотели как лучше, а получилось как всегда».
Ниже излагаются события о подвиге сторожевого корабля «Туман» на основе статьи в Интернете, написанной капитан-лейтенантом Е.Ю. Кобчиковым в апреле 1991 года. Автор ссылается на архивные материалы и на факты, подтвержденные документально.
04.08.41 в 22-01 СКР «Туман» (только что вооруженный 2-мя 45-мм пушками и 2-мя пулеметами рыболовецкий траулер) заступил в дозор на линию м. Цып-Наволок (восточный мыс на полуострова Рыбачий) — меридиан острова Кильдин-Вест (см.Карта). В соответствии с «Наставлением для кораблей дозора Северного Флота по военному времени на подходах к Главной Базе» дозорный корабль теоретически имел поддержку со стороны

береговых батарей Мурманского укрепленного района (Сеть-Наволок, о. Кильдин), эскадренных миноносцев (находившихся в походной готовности № 1 и № 2 в Тюве-губе (удаление от места дозора 12-13 миль) и в губе Ваенга (удаление от места дозора 18 миль), сторожевого корабля (в Кувшинской Салме или в Полярном — удаление от места дозора 6-7 миль) и звена самолетов МБР-2 (на аэродроме в губе Грязная, удаление от места дозора 25 миль). Однако на практике непосредственное взаимодействие этих сил исключалось ввиду того, что прямая радиосвязь дозорного корабля с силами поддержки и со штабом Охраны водного района (ОВРа) не предусматривалась. Дозорный корабль мог доносить о противнике или об изменении обстановки по радиосвязи через службу наблюдения и связи главной базы.
10.08.41 в 03-01. погода в районе несения дозора: ветер северо-восточный 3-5 баллов (4-9 м/с), видимость 60-80 кабельтовых, сплошная облачность, высота нижней кромки облаков 600-1000 м, местами — до 200-300 м, временами морось, дождь, туман. Обнаружен немецкий самолет, о чем командир «Тумана» лейтенант Л.А. Шестаков доложил через службу наблюдения и связи главной базы:

"Один бомбардировщик противника курсом 90 градусов, высота 100 метров. "

Очевидно, этот самолет и навел на сторожевой корабль вражеские эскадренные миноносцы (Данные об этих ЭМ см. пункт 5.4.[7] тип ЭМ 1936В). Далее события разворачивались стремительно.

04-20 Первыми приближение кораблей противника обнаружили на берегу сигнальщики с о. Кильдин 61-й батареи 6-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (ОЗАД) краснофлотцы Стражев и Сафонов, о чем немедленно доложили командиру батареи и на командный пункт (КП) 6-го ОЗАД.
04-25 СКР «Туман» следовал противолодочным зигзагом на генеральном курсе 240°. Вахтенный командир лейтенант Л. А. Рыбаков на дистанции 80-90 кабельтовых, курсовом угле 120°-130° правого борта обнаружил три корабля противника, которые были классифицированы как эскадренные миноносцы типа «Фон Редер» (см. ниже кто причастен к гибели СКР «Туман»).
Эсминцы шли строем клина курсом юго-запад, медленно сближаясь с дозорным кораблем. «Туман» отвернул влево и увеличил ход с расчетом отойти под прикрытие береговых батарей. На корабле сыграли боевую тревогу. В адрес оперативного дежурного Северного флота направили донесение за № 0426 о появлении противника, которое оперативный дежурный службы наблюдения и связи получил в 04-30. Донесение об обнаружении противника командир СКР должен был дать «по флоту», но, очевидно, в спешке упустил это, а оперативный дежурный СНиСа донесение дозорного корабля «по флоту» не отрепетовал. Тем не менее, свое основное задание – оповестить командование флота о противнике — СКР «Туман» успел выполнить.
04-32 оперативный дежурный 6-го ОЗАД доложил об обнаружении противника на КП 2-го отдельного артиллерийского дивизиона (ОАД), оперативный дежурный которого — воентехник Рязанов усомнился в достоверности полученного донесения и, никому из командования не доложив и не поставив соответствующей задачи подчиненным ему подразделениям, лично занялся наблюдением.
04-40 начальник штаба отдельного дивизиона эскадренных миноносцев объявил стоявшим на бочках в губе Ваенга в походной готовности № 2 эсминцам «Гремящему» и «Громкому» перейти в походную готовность № 1, поскольку обеспечивавший поддержку дозора ЭМ «Урицкий» эскортировал в это время английскую подводную лодку «Трайдент», замену ему в Тюва-Губе заранее не назначили.
04-42 Вражеские эсминцы открыли огонь по СКР «Туман» и минуту спустя эсминцы противника были обнаружены батареями № 11 и № 7 1-го ОАД на мысе Сеть-Наволок. И хотя командиру 1-го ОАД командующий флотом по телефону загодя отдал приказание открыть огонь, как только противник будет обнаружен, это распоряжение не выполнили.
04-45 Комендант МУРа генерал-майор И. А. Петров, объявив для 1-го ОАД боевую готовность № 1, занялся уточнением обстановки, ведя переговоры по телефону с командным пунктом 1-го ОАД и с командным пунктом Севрного флота.
04-47 сигнальный пост, дальномерщики батареи 10 2 ОАД доложили о том, что противник в 04-42 открыл огонь по дозорному СКР, (дистанция от батареи № 10 2-го ОАД составляла 150 кабельтовых, истинный пеленг — 345°) Рязанов разбудил начальника штаба 2-го ОАД и доложил ему обстановку. Через три минуты с командного пункта МУРа было получено приказание о переводе 2-го ОАД в боевую готовность №1, что исполнили к 04-55.
04-55 эскадренные миноносцы противника, следуя прежним курсом — юго-запад, — прекратили арт огонь, так как потерявший управление «Туман» оказался закрытым своей дымовой завесой.
Командиры 2-го ОАД и батареи № 10, считая стрельбу из-за плохой видимости невозможной, огонь по противнику не открыли.
04-50 батареи № 11 и 05-03 батарея № 7 выработали все исходные данные для стрельбы и просили разрешения на открытие огня. Но командир 1-го ОАД решил дождаться приказа от коменданта МУРа, которое получили только в 05-05.
05-08 батарея № 11 открыла огонь (Д — 115 кб., ИП — 17,5°). После первого же залпа эсминцы противника резко отвернули вправо и со скоростью около 36 уз, прикрываясь дымовой завесой, начали отходить. Сделав шесть залпов, упавших с недолетом (Д — 160 кб., ИП — 8°), батарея № 11 прекратила огонь.
05-16 открыла огонь батарея № 7. Командир батареи № 7, из-за того что прямая связь с командного пункта 1-го ОАД отсутствовала, а циркулярная — была занята, получил приказание на открытие огня лишь в 05-14. Открыв огонь через две минуты с дистанции 138 кабельтовых, батарея сделала четыре залпа, но, вследствие больших недолетов, в 05-20 прекратила стрельбу.Что же было дальше??
Заметив маневр уклонения сторожевого корабля «Туман», германские эсминцы увеличили ход и когда дистанция сократилась до 50 кабельтовых, снизили скорость до 14-15 уз.
04-42 немецкие ЭМ открыли огонь двумя орудиями с каждого корабля. Снаряды первого залпа упали с перелетом, перебив сигнальные фалы и антенну: сторожевик лишился связи. «Туман» повернул влево с постановкой дымовой завесы, пытаясь прикрыть ею отход корабля. Второй залп лег с недолетом, и противник перешел на поражение.
Корабельная аварийная группа под руководством командира БЧ-2 (помощника командира корабля) лейтенанта Л. А. Рыбакова бросилась заделывать пробоины, через которые поступала вода. Трюмный машинист старший краснофлотец И.3. Быльченко запустил все водоотливные и осушительные средства. Командир БЧ-5 воентехник 2 ранга Я.М. Кошев распорядился подготовить к заводке пластырь. Третьей залп попал в корму и вызвал самые тяжелые разрушения и гибель многих людей. Воздушной волной сбросило за борт командира корабля лейтенанта Л.А. Шестакова — найти его впоследствии так и не удалось (9 августа 1941 года в штаб ОВРа поступила выписка из приказа народного комиссара ВМФ СССР № 01457 от 28 июля 1941 года о присвоении командиру СКР «Туман» лейтенанту Л.А. Шестакову очередного воинского звания — старший лейтенант. К сожалению, он так и не узнал об этом).
На правом крыле мостика осколком в голову был убит возвращавшийся с обхода боевых постов комиссар корабля старший политрук П.Н. Стрельник. Погибли ставившие дымовую завесу краснофлотец В.К. Поляков и старший краснофлотец П.И. Ефанов. Но дымовая завеса плотно закрыла корабль и впоследствии заставило врагов прекратить огонь, что спасло часть личного состава. На корме возник пожар, осколками пробило бочку с дымообразующим веществом, перебило штуртрос, рулевое управление вышло из строя. После гибели командира в командование кораблем вступил лейтенант Л. А. Рыбаков. В ходе боя командир БЧ-1-4 лейтенант М.М. Букин, зная, что Военно-морской флаг на ночь был спущен, приказал поднять его; рулевой краснофлотец К.Д. Семенов, имевший серьезное ранение в руку, и радист старший краснофлотец В.К. Блинов под огнем противника подняли флаг.
Всего эсминцы противника вели артиллерийский огонь в течении 13 минут и сделали до десятка шестиорудийных залпов (с каждого ЭМ по 2 орудия). «Туман» получил 11 прямых попаданий. Снаряды насквозь прошивали корпус корабля, рвались в котельном отделении, в надстройке, на полубаке, снесли дымовую трубу, разбили грузовую стрелу. Лишенный управления, сторожевой корабль потерял ход.
Ответного арт огня «Туман» вести не мог, так как носовое орудие находилось вне сектора обстрела, а кормовое вышло из строя после первых же залпов противника.
Среди экипажа не было никакой растерянности и тем более паники. Лейтенант Л.А. Рыбаков, несмотря на ранение, руководил борьбой за живучесть корабля, показывая личный пример бесстрашия. Лейтенант М.М. Букин, старшина 2-й статьи Г.А. Бессонов и краснофлотец А.В. Сидоренко в огне пожара на корме и в надстройке, среди рвущихся патронов, сбросили за борт, все артиллерийские боеприпасы, а старший краснофлотец И.3. Быльченко — глубинные бомбы. Личный состав электромеханической боевой части продолжал нести вахту в машинном и котельном отделениях, обеспечивая работу механизмов и ведя борьбу с поступающей водой. Здесь своей самоотверженностью выделялось отделение котельных машинистов: старшина 2-й статьи С.Г. Годунов, краснофлотцы С.А. Хлюстов, П.Ф. Тердунов, Г.А. Смирнов. На верхней палубе под руководством воентехника 2 ранга Я.М. Кошева старшина 2-й статьи Г.А. Бессонов, старшие краснофлотцы М.С. Алешин и И.3. Быльченко, краснофлотцы Г.М. Михеев и Д.К. Егунов пытались завести под пробоины пластырь. Поскольку большая часть аварийной группы была убита или ранена, их действия оказались безуспешными. Вскоре пластырь разбило разорвавшимся снарядом, достать же второй из трюма оказалось невозможно: грузовая стрела не действовала, а крен корабля на правый борт начал увеличиваться. Рулевой краснофлотец К.Д. Семенов сначала пытался исправить штуртрос, затем по приказанию командира БЧ-1-4 уничтожил все секретные карты. Лейтенант М.М. Букин спас секретные документы штурманской службы, а краснофлотец А.И. Янин — машинные журналы. Раненный в обе руки военфельдшер И.Т. Петруша продолжал оказывать первую помощь: останавливал кровотечение, фиксировал переломы, руководил работой боевых санитаров. С помощью краснофлотца А.П. Шарова он снял с тонущего корабля последнего из раненых — старшину 2-й статьи И.Ф. Бардана.
04-55 вражеские корабли прекратили огонь, т.к. «Тумен» оказался полностью закрытым своей дымзавесой.
05-08 после открытия огня нашей береговой батареи эсминцы противника резко отвернули от берега и со скоростью около 36 уз, прикрываясь дымовой завесой, начали отходить в сторону моря.
05-15 сторожевой корабль получил крен 15° на правый борт.
05-30 (к этому времени наши береговые батареи прекратили огонь по противнику) лейтенант Л.А. Рыбаков приказал спустить на воду шлюпки, пробоины в которых забили бушлатами и бескозырками. В первую очередь в шлюпки перенесли раненых. Оставшийся в живых личный состав не покидал корабля до тех пор, пока «Туман» не лег правым бортом на воду. По команде лейтенанта Л.А. Рыбакова экипаж покинул гибнущий корабль. Сам Рыбаков, оставив корабль последним, приказав вначале подобрать находившиеся людей в воде.
05-50 сторожевой корабль «Туман» затонул. Находившихся в двух шлюпках 37 членов экипажа вскоре подобрали сторожевой катер № 42 и малые охотники № 143 и № 133.
А что делали другие силы поддержки дозора? Снявшиеся с бочек в 06-00 эсминцы «Гремящий» и «Громкий», выйдя за о. Торос, возвратились в базу.
В 07-40 и в 08-20 авиация Северного флота обнаружила и атаковала уходившие в норвежские порты вражеские корабли. От близкого разрыва авиабомбы был поврежден эсминец «Рихард Байцен», после чего он ремонтировался до начала 1942 года.
10.08.41 в 06-42 на ПЛ М-175 , находившеяся в дозоре северо-восточнее полуострова Рыбачий за кормой было зафиксировано 2 взрыва, а затем было обнаружено судно неустановленного типа . Видимо на лодке услышали бомбардировку нашими ВВС трёх германских эскадренных миноносцев, возвращавшихся в базу после потопления сторожевого корабля «Туман»!
Большего добиться не удалось! Так завершились драматические события 10 августа 1941 года с нашим дозорным кораблем, которые развернулись в нашей прибрежной полосе Баренцевова моря в районе доступном наших батарей береовой обороны, бомбардировщиков и подводной лодки М-175.
Оставшихся в живых членов экипажа СКР «Туман» разместили на береговой базе ОВРа — в Кувшинской Салме, а раненых — в госпиталях Полярного, Мурманска и губы Грязная.
Из факта гибели сторожевого корабля «Туман» командование флотом извлекло необходимые выводы для перестройки, в первую очередь, системы дозорной службы, организации боевого управления и взаимодействия разнородных сил флота.
Эти элементы боевой и повседневной жизни флота, наряду с воспитанием у личного состава кораблей и частей высоких моральных, нравственных и боевых качеств, остаются насущными, актуальными и сегодня. Кроме того, события 10 августа 1941 года красноречиво свидетельствуют о том, что для решения не только оборонительных задач на море «меньше» и «дешевле» — не всегда «лучше». Для выполнения таких задач требуются не только героизм людей, но и высокое качество научно-технических разработок боевых систем. Все споры в мирное время о дороговизне боевой техники и военно-научных исследований прекратятся после первых же боевых залпов, когда счет пойдет не на деньги — на жизни — и потребуется дать точный ответ, как усвоены исторические уроки. А усваиваются ли они сегодня, тут есть вопрос!
Через 15 лет после описываемых событий сторожевой корабль «Тигр» в начале ноября 1956 года послан в дозор на линию м. Нордкап – о. Медвежий.

Ожидалось появление английского отряда боевых кораблей в Баренцевом море.
Управление дозором осуществлялось через оперативно дежурного охраны водного района. Командир СКР регулярно докладывал оперативному дежурному об обстановке и оставшешемся запасе топлива. Максимальная автономность СКР проекта 42 по провизии ограничивалась 10 сутками, однако, автономность плавания ограничивается недоступным для котлов запасом топлива равного 60 тонн (полный запас топлива 360 тонн). В районе дозора бушевал сильнейший шторм 10-12 баллов от Норд-оста. Практически нельзя было давать ход более 6 узлов, т.к. корабль заливало, и он выпрыгивал на волне, и стремительно падая вниз, сильно бился о следующий вал, испытывая надежность всей конструкции корабля и устойчивость механизмов. Металл «скрипел» и «стонал»[2]. Однако при скорости 6 узлов корабль дрейфовал по «ветрам и волнам» в сторону от линии дозора. Поэтому приходилось искусно маневрировать углом пересечения кораблем накатов волн и оставаться на линии дозора. Шли штормовые сутки, уменьшалось количество топлива. Никаких целей не обнаруживалось[3]. К моменту, когда топлива оставалось только для возвращения в базу (Североморск) у командира возникло подозрение, что оперативный дежурный забыл о корабле в далеком дозоре (как раз это было после праздника 7 ноября. Однако, наверное, каждое утро делался доклад оперативного дежурного об обстановке на командном пункте?!). Для напоминания о себе командир дал оперативному дежурному срочное внеочередное сообщение о наличии оставшегося топлива с просьбой, что делать? Корабль не мог самостоятельно уйти с линии дозора – это же нарушение воинского долга[4]. Ответа не последовало. И тогда командир принял решение и дал шифровку командующему флотом. Получен ответ о срочном возвращении в базу.
По докладу командира БЧ-5 топлива оказалось в количестве близком к недоступному запасу. Естественно необходимо было экипажу корабля и прежде всего личному составу БЧ-5 совершать героические поступки, связанные с уплотнением топливных танков (топливных цистерн) под первым котлом из других танков, чтобы дальше более экономично идти под одним котлом. Эта прессовка топлива для первого котла делалось людьми с помощью ведер через верхнюю палубу штормующего корабля, для чего боцманской командой по верхней палубе были натянуты леера, чтобы людей не смыло за борт. Командир корабля должен обеспечить такой маневр, чтобы волны не «гуляли» по палубе. После завершения этого непросто труда (все обошлось!) на одном действующем котле облегченный корабль с креном от ветра до 8 градусов пошел к Кольскому заливу. Вот показался в туманной дымке Рыбачий – родимая наша земля. А вот и Цып-наволок, и Сеть-Наволок – ну значит можно считать, что мы дома. На первом причале Североморска корабль ждала флотская комиссия. Замеры показали, что на корабле осталось всего 40 тонн топлива! Но корабль все, же дошел до базы!
Впоследствии никаких разборов этого похода, ни на каком уровне не было, т. е. будто бы и ничего и не произошло, даже спасибо никто кораблю не сказал (Чабоненко А.Т., Рассохо А.И., Осовский Н.А., Москалец Н.И.). Только экипаж корабля внутренне поблагодарил корабельных строителей Калининградского судостроительного завода «Янтарь» за надежное мореходное изделие.
Однако, с точки зрения управления силами – задумываешься: научимся ли мы усваивать уроки прошлого загодя!?
Что касается СКР «Туман», то вечером 10 августа 1941 года находившуюся на береговой базе часть экипажа «Тумана» посетили высшее политическое руководство флота, которые от имени командования поблагодарили весь личный состав сторожевого корабля за мужество и отвагу, проявленные во время боя и вручили личному составу корабля подарки от рабочих Мурманска. Больше ничем и никогда моряки за свой подвиг награждены не были….
Экипаж расформировали. Кто-то впоследствии погиб в боях, кто-то прошел через всю войну и дослужился до определенных чинов, а кто-то занял скромное место в мирной жизни, чей-то след затерялся в тыловых госпиталях, чья-то судьба не сложилась. Это были разные люди — самые обыкновенные, которые, чего греха таить, не всегда соответствовали требуемому официальному политико-моральному уровню. Однако всех их объединяет одно — ВЫПОЛНЕННЫЙ ими 10 августа 1941 года ВОИНСКИЙ ДОЛГ[4].
Через 45 лет в 1986 году место гибели СКР «Туман» объявлено местом боевой славы, и проходящие здесь корабли приспускают флаг.
К гибели СКР «Туман» причастны: ЭМ Z-4 «Рихард Байцен», командир корветтен-капитан (капитан 3 ранга) Ганс фон Дэвидсон; ЭМ Z-10 «Ганс Лоди», командир корветтен-капитан Ганс Маркс; ЭМ Z-16 «Фридрих Экольдт», командир корветтен-капитан Гюнтер Бахман. Все ЭМ постройки 1937-1938 г. типа 1936B. Водоизмещение 3165 т; Размеры (м) 121х11,3х4,3; Мощность 70000 л.с.; Скорость 38,2 уз.; Дальность плавания 4400 (19 узлов); Артиллерийское вооружение: 5х1х127 2х2х37 6х1х20; Минно-торпедное вооружение: 2X4х533,4 ТА; Экипаж 315 чел.

 

---